Арвендейл

Спустившись с вышки, староста огладил бороду и степенно двинулся в сторону общинного ряда. Оба пришлых заметили его раньше Губала, но виду не подали. Дождались, пока Губал наконец-то углядел подходившего старосту (у Губала последнее время с глазами совсем плохо стало, да и вообще хворал он дюже, потому с мужиками на косьбу и не пошел) и обрадованно заорал:

— Вот и староста наш, Амир.

Пришлые повернулись и чинно поклонились старосте.

— Здравствуйте, староста Амир! Да пошлют боги вам здравия и благоденствия.

— И вам здравствовать, гости дорожные, — степенно ответил староста. — Как вас звать-величать?

Тот, что пониже, указал на своего спутника.

— Его — Тристан-Молот, а меня Ругир-Ящерица.

Староста хмыкнул. Мужик и вправду чем-то напоминал ящерицу — гибкий, настороженный, вроде ящерицы-змеевки. Да и у того мордоворота кличка соответственная, вон ручищи-то какие. Небось дите прям в ладони нес… Кстати, где дите-то? А, ладно, небось бабы забрали понянькаться, подмыть да накормить. Их, баб, хлебом не корми, а дай чужого ребятенка на руках понянькать. И ведь что интересно, своим, бывалоча, и подзатыльник отвесить могут, а чужому ни-ни.

— Значицца, из наемников будете? — Староста покачал головой. Солдаты наемников не жаловали. Ну как это можно — свою башку за деньги под меч да стрелу подставлять. Ладно, ежели уж доля такая выпала, а по своей воле…

— Да, староста.

А что тут скажешь. По кличкам все и видно, да по рукам с мозолями на тех местах, где рукоять меча или топора ладони трет. А у черного еще и на пальцах. Видать, и с луком управляться умеет. Опять же такой человек в общине не помеха. Да и жить есть где. У Хрудимовой вдовы в хате места вдосталь, да и Губал, кажись, долго не протянет. Он средь них самый старший, ему первому и в землю ложиться. Так что еще одна хата без мужика — остается. А бабы у Хрудима и Губала вполне справные, в самом соку. Вот только как они мимо Одинокой горы прошли? Там только одна дорога — никак не минешь…

— Издалека идете?

— Издалека, староста, — вновь ответил черный.

— А откудова?

Чернолицый растянул губы в улыбке, обнажив ослепительно белые зубы.

— Ой, достойнейший, и сам бы там не гостевал, и тебе не советую…

— А ты почем знаешь, что я там не гостевал? Ты скажи, а я уж сам покумекаю.

Тот, что назвался Ругиром, вздохнул:

— Из плену мы бежим, из Каменных ям.

— Эх ты, — охнул Губал. Да и староста про себя тоже языком цокнул. Ли-ихо. Губал ошарашенно затянул:

— Так это ж…

— Вот то-то. — Ругир невесело хмыкнул. — Не с востока мы пришли, а оттуда, — и он махнул рукой на север. — Если честно, не думали мы здесь на поселение наткнуться. А тут вот такая удача…

Староста задумался. Дело оказалось о-очень непростым.

— Мгум… Значит, у нас осесть хотите?

— Да хотелось бы… давно людского лица не видели.

— А что дальше не пойдете?

Чернолицый горько усмехнулся.

— Да идти некуда. Весь отряд наш положили. Все рядышком легли. Только мы с Тристаном и выжили… ну, еще капитан… только его они сразу на кол и в очаг… Но капитан им отомстил — у него ладанка была с потайным зельем, так он, как они его потрошить принялись, его за щеку спрятал, а пока жарился — она и рассосалась. Вся кодла и траванулась. Мы потому и утечь смогли, что они капитаном отравились, а то бы… — Он махнул рукой. Староста одобрительно кивнул. Он и сам о таком слыхал, да только вот никого, кто своими глазами все это видел, встречать не доводилось.

— Значит, давно утекли?

— Ну да.

— А ну как вы за собой Черную охоту притащили?

Ругир пожал плечами.

— Да это вряд ли. Она бы нас уже давно настигла, чай, второй год идем. Мы потому на юг и двинулись, хотя на восток чуть не в три раза короче, чтобы охоту со следу сбить. Да и все равно это. Ежели не сбили, то охота на твою деревню все одно наткнется… — И он умолк. Да и что тут говорить, и так все ясно.

— А чего все время ты говоришь-то? Или у твоего дружбана языка нет?

Ругир кивнул.

— Точно. Как орки нас посекли, так сразу всем языки и повырвали. И живым и мертвым. Мой вот только не тронули, я для них в диковинку оказался, решили погодить да поспрашивать.

Староста понимающе кивнул в ответ. У орков да троллей человечий язык — первый деликатес. Как увидят — аж трясутся. Иногда эти твари через это свое пристрастие даже вляпаться могут. Во время Картолернского похода их полк сильно зажали на Совином перевале. И отбились они, считай, лишь потому, что, когда их к скалам прижали, почитай, половина орды бросила битву и принялась у мертвых языки вырывать и хавать их прямо на месте. Потому полк и смог удержаться, пока панцирники не пробились.