Алмазный меч, деревянный меч. Том 2

Маг стоял, погрузившись в транс. Его волшебство стало поистине глубоким, он не видел и не слышал ничего вокруг; его и впрямь сейчас надо было защищать от всего, он не справился бы даже с комаром.

Тави и тварь вновь встали друг против друга. Бестия не казалась ни растерянной, ни хоть сколько-нибудь уставшей. Древняя магия оставалась при ней – та самая магия, к которой поколение нынешних волшебников привыкло относиться столь пренебрежительно. Существо не торопилось, оно словно бы приглашало Тави к атаке. «Давай же, девочка, используй Силу, – словно бы говорило оно. – У тебя в запасе еще немало заклятий. Попробуй разорвать меня изнутри, попробуй лишить рассудка, попробуй заставить землю расступиться и навек поглотить меня. Попробуй, девчонка, стащившая рецепты нескольких фокусов у известных мастеров и теперь полагающая себя настоящей волшебницей!»

Тави судорожно перевела дух. Сердце бешено колотилось, пот заливал глаза. Магией никогда нельзя пользоваться безнаказанно. Сейчас, – сейчас она вспомнит…

Воздух вокруг Акциума вспыхнул. Призрачное голубоватое пламя точно плащ потекло с плеч волшебника, мгновенно впитываясь в разбросанные тут и там костяки. Маг трясся словно в лихорадке; глаза его были плотно закрыты, но даже сквозь сомкнутые веки виден был яростный огонь, полыхающий там, внутри глазниц.

Здесь нельзя использовать Силу! Как она могла забыть это предостережение?!

Кости мертвых зашевелились.

Не обращая внимания больше ни на что, Тави ринулась вперед. А на том месте, где она только что стояла, невесть откуда и невесть как возникла исполинская ледяная глыба.

А пасть бездны распахивалась все шире. Над шеренгами марширующих воинов скапливалась белесая мгла. Протуберанцы синего и голубого пламени неслись им навстречу, воздвигались и тотчас же рушились под напором мириад тел хрустальные стены… Однако это было лишь внешней, самой простой, доступной восприятию Тави стороной; настоящая битва шла куда глубже, на иных пластах бытия, там, где властвует чистый Дух, где нет косной материи, где нет вообще никаких материальных тел, там, где лишь пространство и время, – вспомнила она слова Наставника.

Тварь тем временем, не пытаясь пустить в ход Силу, бочком-бочком начала пробираться вдоль стенки, стремясь подобраться ближе к волшебнику. Тави понимала, что она сама интересует воскресшую бестию не более, чем проснувшегося человека – зудящий над ухом кровосос. Цель чудовища – дотянуться до Акциума, и причем незаметно, чтобы меч Тави не причинил существу сколько-нибудь серьезную рану.

«Не используй Силу; сделай так, чтобы у этой погани просто не осталось времени бросать заклятия?»

Клинок коротко свистнул, и чудище ловко отпрянуло назад. Тави затанцевала перед ним, ныряя то вправо, то влево – плавные, мягко перетекающие друг в друга движения, стремительные и в то же время непредсказуемые, как быстро текущая вода, только что прорвавшая плотину и падающая вниз серебристым водопадом. Клинок крест-накрест пластовал воздух; то и дело приходилось уклоняться от с шипением проносившегося совсем рядом хвоста бестии.

Все тело Тави пело, сливаясь воедино с духом в одном смертоносном танце разрушения. Нельзя использовать Силу? Очень хорошо, она не сплетет даже самого простенького заклятия, чтобы пот не заливал глаза, Уход вниз, свист рассекаемого воздуха над головой; руки сами закручивают меч, острие его выписывает фигуру, именуемую «верхним цветком»; клинок сшибается с усеявшими хвост твари шипами, сносит три или четыре зараз; тварь ревет от бешенства, Тави чувствует, как она пытается составить какое-то заклинание, но нет, не успевает, приходится отбивать новый выпад, она уже отступает, отступает, тщетно пытаясь снова и снова оплести хвостом плечи и голову Тави; в ноздри все сильнее лезет отвратительный кислый запах, тварь покрывается какой-то слизью, брызги летят в глаза, девушка с трудом успевает уклониться; однако она продолжает атаковать, меч порхает словно бабочка, разит и справа, и слева, и сверху, и снизу; на боках чудища появляются раны, правда, пока еще неглубокие, скорее это порезы, однако они отвлекают внимание, тварь не может пустить в ход магию, даже повторить самое простое заклятье, отбрасывающее врага назад…

Кости, среди которых они сражались, шевелились все ощутимее и ощутимее. Иные уже пытались пристроиться одна к другой, вновь составить правильные костяки. Голубой огонь все тек и тек с плеч Акциума – словно живительная влага.