Частный детектив Арсений Кудесников решил, что дельце ему досталось —...
Он олицетворял собой деньги, она была представительницей высшего класса....
Волшебница хотела устроить засаду, однако ей противостояли не зеленые новички. Они почувствовали ее раньше, чем она их, и успели подготовиться, перехватив ее возле самого Тракта. Было их немного, всего пять человек – остальные семеро оказались далеко от места схватки, – молодых, но уже тертых. Тави уловила дрожь великого Эфира, предвестник сплетаемого заклятья, инстинкт опередил сознание, она бросилась плашмя, одновременно воздвигая свой собственный щит, но чары – это не стрела, что безвредно пролетает над твоей головой, если тебе повезет вовремя нагнуться.
Ее не пытались убить, она нужна была Арку живой и только живой; очевидно, дело было уже не только и не сколько в том, что Тави знала, сколько в желании отомстить.
…Неподъемная, давящая и не дающая поднять голову Сила навалилась ей на плечи. Не пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Я держу ее! – завопил ломающийся мальчишеский басок.
Какой прыткий, однако…
Терзая зубами и без того уже изувеченную губу, Тави тащила клинок из ножен. Теплая искра в груди не угасала, но молодые охотники действовали на редкость слаженно. Волшебница не могла разорвать цепей наложенного на нее заклятья.
«Неужели ты был прав, священник? Мы тяжко оскорбили богов, и удача отвернулась от нас…»
– Эй, вы, там! А ну-ка, хватит! – раздался вдруг с дороги дребезжащий старческий фальцет.
– Что такое? Это что еще за образина? – со всегдашним жестоким презрением молодости к старикам, рявкнул кто-то из аколитов.
– А ты посмотри на меня и узнаешь, – жизнерадостно предложил все тот же голос.
– Какого… А-а-а-а!!! – Вопрос прервался воплем такого дикого животного ужаса, что Тави вздрогнула. С разных сторон послышались истошное ржание, крики, треск кустов и быстрый-быстрый перестук копыт.
Прижимавшее ее к земле заклятие исчезло.
– Выходи, девочка, – сказали с Тракта. Прямо посреди осенней дороги, под низким серым небом, стоял старик в поношенном, залатанном плаще неопределенного цвета, в основном – цвета жидкой дорожной грязи. Совершенно обыкновенный старик, морщинистый, сутулый, с длинной спутанной бородой; голову покрывал засаленный платок, из-под которого во все стороны торчали седые волосы, явно забывшие как о мытье, так и о гребне. Правда, абсолютно ничего страшного в нем не было. Обыкновенный грязный нищий, какие во множестве шатались по имперским городам, несмотря на строгие указы Радуги против бродяжничества и угрозу попасть в работные дома.
И что же обратило в столь паническое бегство пятерку тертых аколитов Семицветья?
– Я их прогнал, – деловито сказал старик. – Смешно было б дать тебе погибнуть сейчас, Тави.
– Откуда ты меня знаешь? – с трудом прохрипела она. Наведенные самой на себя чары слабели, колени дрожали, ноги подкашивались, во рту – омерзительный вкус медной пуговицы, а в глазах – желто-синие круги пополам со звездами.
– Мы виделись, – сказал нищий, протягивая ей руку и помогая перебраться через канаву. Рука оказалась сухой и необычно сильной. – Может, ты вспомнишь пещеру гномов?
– Так это был ты… – только и смогла выдавить Тави, изумленно уставившись на волшебника. – Кто ты? Учи…
– Нет, я не твой Учитель. – Нищий покачал головой. – И, увы, не знаю его. Хотя хотел бы. А кто я… Видишь ли, у меня много имен. В этом мире меня знали как Заточенного.
Тави едва не лишилась чувств. Ноги ее подогнулись; хорошо, что старик успел обхватить ее за талию.
– Боги!.. – Она задыхалась, глядя на своего спасителя расширенными от страха глазами. – Когда мы шли сюда... священник говорил, что... что они верят – в тот день, когда ты выйдешь из своего заточения, наступит конец мира!
– Успокойся и пойдем, – мирно сказал старик, ведя Тави за руку словно маленькую. – Здесь нам делать нечего. Тебе нужна горячая еда, горячая ванна и трое суток сна. – Он улыбнулся.
– Кто ты, господин? – Тави предприняла попытку упасть на колени.
– Перестань! – всполошился маг. – Ну, хорошо, егоза, зови Акциумом. Не слишком люблю это имя, натворил... много чего, пока его носил, но что уж поделаешь.
– Акциум, Акциум… – бормотала Тави, судорожно пытаясь отыскать в памяти это имя, – Не трудись, – заметил волшебник. – Я носил это имя в очень далеких местах.
– На востоке? – жадно спросила Тави. – На востоке, за морем?
– Н-ну… – помялся чародей, – можно и так сказать. И за морем, и даже еще дальше. Так далеко, что даже и не описать. Идем, идем! Не глазей так на меня. Нищих никогда не видела?