Алмазный меч, деревянный меч. Том 2

Ни та, ни другая сторона даже и не помышляла о переговорах. Бой шел на уничтожение. Никаких компромиссов и перемирий. Очевидно, счеты были и в самом деле велики – возможно, так велики, что даже счет Агаты показался бы перед ними жалкой детской обидой, что бесследно пройдет самое большее через четверть часа.

И все-таки они боялись и смерти, и боли. Агата никогда не думала, что сможет пережить то, что увидели ее глаза и услыхали се уши. Многоголосый вопль, вопль ужаса и отчаяния, вопль корчащейся человеческой плоти, вопль десятков и сотен жертв; кто-то начал метаться по крышам, в припадке безумия срывая с себя одежду, кто-то кубарем катился вниз, в эти последние мгновения надеясь отыскать укрытие; однако большинство чародеев остались стоять, не разрывая круга и не ослабляя мощи нацеленного на врага заклятья.

На мостовую перед Агатой упали первые дымящиеся капли.

Однако в небесах мощь Арка явно брала верх. Радужное копье разделилось на тысячи мелких стрел, пронзавших черные косматые клубы, и капли падали медленно, неуверенно, редко, словно сила Ливня готова была вот-вот иссякнуть…

Прореха в сети сузилась до размера человеческой головы.

И тогда Хозяин вновь закричал. Это была уже не ярость, это был тяжкий стон попавшего в ловушку и смертельно раненного зверя.

– Будь ты проклята! – услыхала обмершая Агата.

А в следующий миг черный меч вспыхнул весь сразу, от эфеса до острия; Хозяин направил свой удар не в магов, не в сеть, что стремительно опускалась, почти что падала, ему на плечи; он направил его в основание башни Арка.

Никогда еще Хвалин не слышал такого безумного грохота. Казалось, сотни тысяч подземных демонов рванулись на волю из своих убежищ, ломая на своем пути даже крепчайшие кости земли. Воздух прорезал невыносимый, на самом пороге человеческого слуха, полувизг-полускрежет – словно железом вели по тонкому стеклу. Подножие башни окуталось дымом; то и дело в клубах мелькали гротескные, искаженные физиономии каких-то чудищ; физиономии гримасничали, кривились и дергались, составляясь на несколько мгновений и тотчас же исчезая.

Сперва Агате показалось, что с башней ничего не случилось и Хозяин лишь зря потратил силы. Но потом... потом башня внезапно приподнялась, словно пытаясь оторваться от косных фундаментов и рвануться в небо, по серому камню стен зазмеились черные трещины, шпиль переломился у самого основания, и гордый герб из огненного авальонна грянул вниз, вдребезги разбившись о камни брусчатки.

А в следующее мгновение башня рухнула бесформенной грудой битого камня, крошева стен и обломков балок, месива утвари и обстановки – страшный пирог, щедро пропитанный алой начинкой.

Агата скорчилась под каменным навесом, прижимая ладони к ушам. После такого удара, казалось ей, разве что-то еще может оставаться в живых?..

Однако большинство магов Арка были живы, жив и сам Хозяин Ливня; борьба не прекращалась, алая сеть стремительно стягивалась в глухой темно-красный кокон, внутри которого все еще стояла высокая фигура с черным мечом в гордо поднятой руке.

Капли Смертного Ливня уже не падали. Сила его Хозяина иссякала. Он обрушил и обратил во прах башню врагов, но сколько их еще стояло на крышах домов, окружающих площадь! А сеть стала уже слишком частой и слишком тугой, чтобы разорвать ее, – оставалась только бросить оружие и отдаться в руки торжествующим победителям, утешая себя тем, что с собой ты уносишь целое сонмище врагов. Он захохотал.

– Выпью, выпью, выпью… – Плечи Хозяина стремительно раздавались вширь, он рос, утрачивая человеческий облик; с черепа слезла кожа, из-под нее показалось изъеденное ржавчиной железо старого шлема; то же самое – и с плечами, и с руками; монстр возвращался к жизни, потому что лишь в таком виде Хозяин мог еще продолжать борьбу.

Голоса магов Арка теперь молчали. Над руинами башни, казалось Агате, еще трепещет слабое алое зарево, словно последний, прощальный салют; магия этого места была сильна, очень сильна, однако башня стояла на чужих фундаментах, возведенных руками Дочеловеческой Расы, задолго до рокового Исхода и битвы на Берегу Черепов. Сейчас Агата, дальний потомок древних строителей, чувствовала и магию, и…

…И холодный зелено-жемчужный блеск зачарованного клинка, клинка, что когда-то (казалось, что давным-давно!) сам лег в руки презренной рабыни-данки в остатках Друнга, великого оплота некогда великого народа…