Сын Портоса

— Ну?

— До сих пор мне не представлялось такой возможности, а теперь…

— Любовь к родине заставила вас отказаться от подобного предложения?

— Не знаю. Человек, с которым пошел встретиться Каспар Браун, настоящий дьявол! Вы никогда не слыхали в Париже о преступном сообщнике Ла Вуазен и Лесажа, которому удалось скрыться после временного ареста? Его кличут Англичанином или Автором, и он в самом деле автор многих преступлений.

— Да, я кое-что слышал о деле отравителей.

— Этот человек — законченный негодяй, который не поколеблется вместе с Каспаром прикончить вас в постели, чтобы завладеть вашими депешами. Приехав сюда из Парижа, откуда я недавно бежала, он сказал мне, что должен приобрести важную информацию с целью продать ее принцу Карлу и получить от него за это покровительство, убежище и деньги, дабы удовлетворить свое ненасытное честолюбие.

— Значит, этот негодяй — ваш любовник?

— Он мой мучитель — живое напоминание о прошлом, мысли о котором жгут меня, как пламя. Судьба связала нас вместе, как двух рабов на галере. Быть может, когда-то я любила его. Сегодня же я вынуждена подчиняться и служить ему, но я его ненавижу! Впрочем, дело не во мне, — продолжала она, приблизившись к Жоэлю, который возвышался над ней, стоя на лестнице. — Повторяю: трактирщик скоро вернется с Уолтоном или с кем-нибудь еще! В этих приграничных деревушках полно дезертиров — золото превращает их в убийц. В случае нужды Уолтон убедит Брауна, в котором еще осталось что-то человеческое, воспользоваться услугами рыскающих в лесах головорезов.

— Пускай приходят! — весело и бесстрашно воскликнул юноша, похлопав по эфесу шпаги.

— Да, я понимаю, что вы, вероятно, справитесь с двумя десятками бандитов, но при звуках драки сюда может нагрянуть разведывательный отряд германцев, а с ним вам не совладать. Кроме того, если Браун нападет более-менее честно, то Уолтон — другое дело. Он использует все свое коварство и может даже поджечь этот дом.

— По-вашему, это меня испугает?

— А как же она? — ласковым голосом спросила молодая женщина, сжав рукоять его шпаги.

— Кто «она»?

— Женщина, которую вы любите, и которая любит вас — та, кого вы оставили во Франции?

— Аврора?!

— Ах, так ее имя — Аврора? Я ничего о ней не знаю, но мужчина, который любит и любим, не имеет права так рисковать.

— Аврора! — повторил шевалье, опустив голову.

— Есть вас убьют, что станется с ней? Быть может, даже теперь она нуждается в вашей руке и шпаге! Подумайте же о ней! Подумайте и обо мне — ведь если этот негодяй узнает, что ради вашего спасения я предала его и его сообщника, моя жизнь будет в опасности. Не хочу быть убитой, прежде чем смогу покаяться перед высшим судией!

Бретонец почувствовал себя побежденным.

— Что же вы от меня хотите? — спросил он.

— Я приготовила не только вашу лошадь, но и лошадь Уолтона, так что мы можем уехать вдвоем. Все, о чем я вас прошу, это спрятать меня в монастыре или еще где-нибудь, где он не сможет меня найти. Следуйте за мной без единого звука…

— Как? Бежать от такого мерзавца? — возмутился Жоэль.

— Потом я укажу вам способ найти его, — поторопила женщина.

Юноша последовал за ней вниз по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Когда они подошли к двери, Тереза остановилась, прислушиваясь.

— Лучше выйдем через черный ход, — прошептала она. — Мне кажется, на дороге неспокойно. Пойдемте.

Выйдя через низкую и узкую дверь, сквозь которую бретонец с трудом протиснул свое могучее тело, они очутились в огороде с виноградными шпалерами. Внезапно женщина схватила своего спутника за руку и увлекла в беседку, где в жаркую погоду собутыльники обсуждали достоинства вина, коим похвалялся Браун, сидя под листьями винограда, из которого оно и было изготовлено.

Три темные фигуры проникли во двор, перепрыгнув через изгородь. В самой высокой из них Жоэль узнал трактирщика. Его сопровождали двое в плащах и при шпагах, но лишь один из них имел военную выправку. Двое других, казалось, относились к этому человеку с почтением.

— Что означал свет, погасший при нашем приближении? — осведомился он голосом, явно привыкшим отдавать приказания.

— Монсеньер, — ответил Каспар, — очевидно, жена этого господина легла спать. Но я могу проверить…

Склонившись к хранившему до сих пор молчание третьему мужчине, он шепнул: