Драконы ночи

– Я рассказываю только то, что видела, – словно не слыша Катиной «угадки», произнесла Маруся Петровна. – Я просто стараюсь быть точной, чтобы вы поверили мне. Чтобы верили мне во всем, до самого конца. Я увидела, как офицеры во главе с Кагуловым идут к…

– Дому артиста цирка Валенти, – снова не удержалась Катя.

– К бараку, где на первом этаже жила наша учительница Елизавета Осиповна Бауман. Я видела, как они потом вывели ее из дома с каким-то узлом в руках и посадили в машину. Она больше не приходила к нам в школу. Позже, уже взрослой, я узнала, что она была арестована в ту ночь.

Сбитая с толку Катя молчала. Учительница арестована. А как же тогда понимать…

– «Сон в летнюю ночь» все звучал по радио. И я слушала Качалова. А затем вернулась мать, и мы легли спать. Но мне не спалось – опять же из-за «Сна». Окно было открыто, ночь выдалась очень теплая. Город уже угомонился, улица была тихой, темной. Занавеска на окне колыхалась. Я хотела ее поправить и встала. Нет, я встала, потому что услышала что-то… Что-то меня напугало, и я встала, подошла к окну. Мне было всего восемь лет тогда. И я увидела их на улице под фонарем. Сначала ЕГО, а потом и ЕЕ.

– Кого их?

– ИХ, детей Мордашовой. Марата и Май. Они были оба мокрые, грязные. Он держал левую руку за спиной. Он смотрел на меня. Свет фонаря отражался в его зрачках… в волчьих его зрачках. Нас разделял всего лишь подоконник. Я застыла на месте. Он смотрел на меня и как будто примеривался, как бы половчее перескочить эту преграду и вцепиться мне в горло. Он бы наверняка прыгнул, но ОНА позвала его. ОНИ ведь пришли не за мной в ту ночь. ОНА зарычала, она была уже на крыльце дома Валенти – на четвереньках, скорчившаяся как жаба. В ней не было ничего прежнего, никакой искры божьей – ничего, только лютая ярость, только голод. А я ведь помнила ее хорошенькой, как кукла… со светлыми кудряшками в розовом платьице, в детских гамашах. Я помнила… И я услышала, как ОНА позвала его, и ОН, это создание… этот демон, отвернулся от меня и одним прыжком сиганул на крыльцо. Дверь затрещала, им потребовалось всего несколько секунд, чтобы проломить, прогрызть в ней дыру. Они забрались внутрь и… Боже мой, боже, как же они кричали, как они страшно кричали – Валенти и она, их мать…

Маруся Петровна умолкла. А потом с вызовом спросила:

– Ну и как вам этот рассказ из моего детства?

Катя и Анфиса молчали.

– Вы мне не поверили?

Они молчали. Что они могли ей сказать?

– Вы мне не поверили. Этого и следовало ожидать. – Маруся Петровна крепко держалась за свою палку-трость, как матрос держится за мачту на уходящей из-под ног палубе во время шторма. У нее же под ногами была твердая почва, однако…

– Вы мне не поверили. А между тем я не рассказала вам самого главного. Знаете, 1 мая сорок восьмого года цирковых детей, как их тогда все называли в городе, уже даже искать перестали. Май и Марат пропали перед Новым годом. Весь город тогда тоже был занят их поисками. Но все было безнадежно. И к маю месяцу все поиски прекратились. Их нашли только осенью совершенно случайно военные саперы. Нашли в одном заброшенном бункере на окраине. Не детей – их разложившиеся трупы. Они давно уже были мертвы. Но я видела, видела их в ту жуткую майскую ночь.

Глава 23

ПОИСКИ

Ночью некоторые вещи трудно обсуждать, еще труднее обдумывать и делать выводы. Лучше дождаться дня, солнца, света.

Был свет. И было утро.

– С виду такая здравомыслящая старуха, – это было первое, что Катя услышала от Анфисы, открыв глаза. – Стильная, молодится еще вовсю. Одевается, губы красит, на бильярде шары гоняет. Курит и пепел так элегантно стряхивает. А послушали мы ее вчера и… Кать, ты чего молчишь?

Катя и правда молчала.

– Бабки и внуки – это то же самое, что отцы и дети. – Анфиса философски развивала свою мысль. – Мать вся в бизнесе целиком. В делах с утра до ночи. А дочка под бабкиным присмотром, они постоянно вместе, микроклимат у них особенный сложился. И разные истории там, сказки, рассказанные на ночь, – это все составляющие их мирка. А какого рода сказки мы вчера с тобой слышали? Естественно, бредовые, но знаешь, когда она рассказывала вчера ВСЕ ЭТО, у меня мурашки по коже ползали. Думаешь, она в полном маразме?

– А ты думаешь, она в полном маразме?

– Она в здравом уме и жить еще будет лет сто, – хмыкнула Анфиса. – И она мастерица рассказывать сказки при свете луны… Вчера мы были ее слушателями. А до этого не раз, я думаю, слушательницей ее была внучка Даша. Возможно, между ними что-то вроде родственной телепатической связи: обе что-то придумывают ТАКОЕ: потом обмениваются информацией, а затем в эту же самую информацию выдуманную верят. Что, я путано излагаю свои мысли?