Драконы ночи

Только древние понимали во всем этом толк. Они не боялись быть опозоренными, не боялись огласки, им не страшен был зал суда с железной клеткой за деревянным барьером и родственниками жертв, жаждущими скорой и лютой расправы.

Древние ничего этого не боялись. Они просто шли в лупанарий и покупали за серебряную монету у сводни смазливого мальчишку или девчонку, или ехали на рынок невольников и там выбирали себе живую эротическую игрушку самого нежного возраста. И все это называлось великой античной цивилизацией, так почему же сейчас…

Однажды, сидя в приемной, Олег Ильич представил себе оргию в римском духе – так живо представил, почти такую же, как ее изображают в фильме «Калигула»:

«Эй, соберем мальчиколюбцев изощренных…»

Развратников, извращенцев, скотов…

Мраморный бассейн…

Лепестки роз…

Мальчики, девочки…

Солнечный загар. Вспухшие рубцы от безжалостных розог…

Детский плач…

Он никогда не держал в руках книг ни Марциала, ни «Сатирикон» Петрония – просто однажды в Интернете наткнулся случайно на один сайт, где обсуждалось все это – древние вкусы и привычки, изощренный эротизм и современное «нельзя». Завсегдатаи сайта, видимо, были людьми сексуально озабоченными, однако весьма продвинутыми, начитанными. По крайней мере стишки Марциала Олег Ильич почерпнул именно там. Он запомнил их, выучил наизусть. Там были еще и картинки – фотографии античных ваз и римских фресок, снимки статуй южноиндийских храмов.

Там была одна статуя обнаженного мужчины с мальчиком. Совсем крохой, посаженным на мужское плечо. Когда Олег Ильич увидел эту статую, он задохнулся. Его прошиб пот. Это было намного круче, чем попробовать несовершеннолетнюю девственницу. ЭТО было нечто совершенно неописуемое, но до такой степени возбуждающее, что все внутри его так и зашлось от желания.

И такое непотребство находилось в древнем храме, где молились и воскуряли фимиам, все это было выставлено на всеобщее обозрение еще две тысячи лет назад. И это тоже называлось великой цивилизацией. И цивилизация ЭТО допускала. Так почему же сейчас в наш век…

Новости закончились, по телевизору начался эстрадный концерт. Олег Ильич тяжело поднялся с кресла. Скоро, наверное, вернется от массажиста Марина. Она пеняет ему, что он не ходит на массаж, не ходит в сауну. Мало гуляет с ней в этом чертовом парке, не ловит последнее осеннее солнышко на пляже – опять же вместе с ней, точнее, под ее неусыпным надзором.

В прошлый раз она рылась в его вещах. Устроила ему скандал, когда он без ее ведома уезжал в город. Она отыскала красные трусики-стринги нулевого размера, которые он купил для…

Девочка, мальчик – как мало разницы в НИХ в этом возрасте. Они все, независимо от пола, способны дарить наслаждение, сами того не ведая, сами о том не подозревая.

В этом тухлом городишке пропал мальчишка. А потом его нашли в яме, в лесу.

Где-то на этаже в соседних номерах гудел пылесос. Там шла уборка. Олег Ильич взял со столика ключ, пожалуй, надо прогуляться, дать горничной возможность все здесь прибрать, привести в порядок.

Он открыл дверь. И увидел Дашу Борщакову. Девочка, раскинув руки ласточкой, как маленький канатоходец, шла по узкой кайме ковровой дорожки. Она во что-то играла сама с собой. Может быть, в цирк?

Пятно солнечного света из окна номера упало на ковер. Даша остановилась, увидев возникшего перед ней в дверном проеме Олега Ильича. А у него сперло дыхание в груди, и сердце забилось, заухало. Девочка была одна. Темные волосы ее были распущены по плечам. Она действительно во что-то играла, улизнув от Маруси Петровны, занятой беседой по телефону со своей старой приятельницей. Она играла и для игры закуталась в вязаный кардиган – мамин или бабушкин, уютный и просторный. Полы его волочились за ней по полу, когда она шла вот так, вся вытянувшись в струнку, раскинув руки в стороны, стараясь не оступиться на своем воображаемом цирковом канате.

– Дашенька, – прошептал потрясенный Олег Ильич. И не узнал своего голоса – обычно вальяжный его тембр обратился в какое-то козлиное «мэ-э-э». – Дашенька… ты это что… ты здесь?

Девочка опустила руки, потом спрятала их за спину. Она стояла в центре солнечного пятна. Олег Ильич увидел ее раскрасневшиеся щеки, ее глаза, челку, упавшую на лоб.

– Ты одна? – проблеял он. – Хочешь… ко мне в гости? Посмотрим телевизор? Мультики?

– Мультов никаких нет, был «Летучий корабль», кончился, а по дивидишнику я уже все пересмотрела, надоело, – вздохнула Даша и доверчиво направилась в номер. Ей было скучно. И немного грустно. Хотелось в школу. Хотелось гулять на детской площадке. И хотелось с мамой куда-нибудь поехать – прокатиться на машине. Детская память так устроена: плохое быстро забывается. ПРО РИСУНОК Даша помнила, но одновременно уже почти перестала вспоминать.