Драконы ночи

Катя в душе благословила и пингвинов, и лишний жир. От сердца у нее отлегло.

– …Там уже в самом протоколе осмотра ерунда какая-то наружу выплывает, – репортер с бородкой облокотился на скатерть. – Дверь входная взломана. Так и записано. Но взломана снизу.

– Как это снизу?

– Ну, пролом сделан от пола до уровня замочной скважины. Дыра в двери зияет под дверной ручкой – доски вывернуты, расщеплены, дерматин, которым дверь была обита снаружи, вспорот, вата клоками.

– А чем взламывали – топором или ломом?

– Следствие тогда так и не установило. Там рапорт сохранился участкового, корявый такой, малограмотный. Так он написал, что «в двери прогрыз».

– Что за бред? – Собеседник репортера с бородкой закурил. – Какой еще прогрыз?

– Он, видно, так воспринял эти повреждения. Дыра от пола до дверной ручки вот на таком уровне, – репортер с бородкой показал жестом. – И тот, кто проник в дом через это отверстие, забраться мог только ползком, на четвереньках. Ну как какое-то животное.

– Но там же, ты сам говорил, рапорт сохранился о задержании какого-то типа. Он признался в убийстве Валенти и его сожительницы?

Катя слушала вполуха, пила кофе. Любопытно, конечно, какое-то старое убийство господа журналисты раскопали для телепередачи. Но ничего, увы, не понятно. А спроси она их, так они ей и выложили. Это ж их хлеб с маслом репортерский. Так что лучше и не спрашивать. Надо допить кофе и вернуться к себе, смотреть фильм Хичкока. Однако странно, они говорят про взломанную дверь. Зачем же ее именно так взламывать, ведь проникать действительно неудобно – ползком, на четвереньках…

– Задержали какого-то пьянчугу. И он во всем сознался. Я думаю, его чекисты так обработали, что он убийство мамаши родной взял бы на себя, не то что этого гипнотизера Валенти с его ассистенткой, – репортер с бородкой усмехнулся.

– А почему чекисты?

– Я же сказал тебе: дело уже летом 1948 года было затребовано в Москву в МГБ. И не только потому, что Симон Валенти был известный на всю страну цирковой артист. Их тогда трое цирковых было, чьи имена после войны гремели по стране – Бугримова, клоун Карандаш и он – Валенти, фокусник и гипнотизер.

– Я думал, Кио-отец…

– При чем тут Кио? Валенти еще до него был бешено популярен. Все тридцатые, сороковые. Его способностями гипнотизера НКВД перед войной весьма интересовалось, и скорей всего его завербовали.

– Постой, это твои догадки или же…

– Слушай, он дружил с Абакумовым. И к Берии его возили несколько раз. И в Кремль. А с Абакумовым он был вообще очень близок. Я думаю, что тогда, в сорок восьмом году, в Москве что-то произошло. Эти поспешные гастроли Валенти в провинцию, в глубинку были похожи… ну не знаю, на ссылку или на бегство. А возможно, была еще какая-то для этого причина. Короче, он уехал из Москвы вместе с этой своей Мордашовой, ассистенткой, и двумя ее детьми от первого брака. Они гастролировали с цирком и приехали в Двуреченск. 1 мая 1948 года Валенти и его ассистентка были зверски убиты в доме, который снимали. Протокол осмотра тел читать тошно – кровавая неразбериха, кошмарные детали.

Катя не выдержала и оглянулась на своих словоохотливых соседей. Боже мой, неужели в ночном поезде за чашкой кофе, за рюмкой коньяка нет других более веселых, жизнерадостных тем?

Кровавая неразбериха… Имя артиста цирка Валенти ей ничего не говорило. Скорее всего, это звучный псевдоним. В то время модно было брать разные там иностранные фамилии для манежа. Но история, кажется, довольно интересная, жаль, что только в обрывках. Ну, сделают репортаж, фильм в стиле ретро, типа «Следствие вели», покажут по телику, вот и узнаем подробности.

– А ты детей этой его ассистентки упоминал. Они что, тоже были убиты? – спросил репортера с бородкой его собеседник, как поняла Катя, видимо, нанятый в поездку оператор.

– Дети бесследно исчезли за четыре месяца до убийства – в декабре. Их искали всем городом. Но тогда зимой и весной сорок восьмого так и не нашли.

Раздался резкий гудок электровоза. За окном вагона-ресторана замелькали огни встречного поезда. На дне Катиной чашки темнел толстый слой кофейной гущи.

Глава 3

ЛЮДИ ИЗ РАДУГИ

Когда вы сходите с поезда на перрон чужого незнакомого города, а поезд, погудев на прощание, следует дальше, почти сиротское чувство овладевает вами. Хочется ехать дальше и как-то даже не верится, что вот это и есть конец пути, тот самый пункт назначения, куда вы купили билет.