Сорок имен скорби

— Бог ты мой, после смерти старушка Кэти прибавила в весе.

— Очень смешно, — отозвалась Эди.

— Все, можешь отпускать. Держу.

— Хочешь, помогу ее поднять наверх?

— Сиди в лодке. Я мигом.

Эди смотрела, как Эрик карабкается по склону с вещмешком. Хорошо, что никто их с этой штукой не видит: с такого расстояния всякий понял бы, что в мешке — труп. Позвоночник девчонки четко проступал сквозь ткань, ясно вырисовывались бугорки позвонков. И два выступа там, где в брезент упирались пятки. И еще твердое, длинное — ломик, который нужен Эрику, чтобы вскрыть замок шахты.

Первые тяжелые капли дождя, падавшие на лодку, издавали такой звук, словно в ведро сыплется гравий. Эди куталась в свою нейлоновую куртку. Тучи проносились над головой с невероятной скоростью. Гребни волн кипели белой пеной.

Эрика не было уже минут десять, когда послышалось громкое тарахтенье, и у дальнего конца мыса показалась небольшая моторка. Парнишка в лодке, привстав, помахал Эди. Она, оскалившись, помахала в ответ. Убирайся к черту. Убирайся.

Но, ровно рыча, лодка приближалась. Схватившись за ветровое стекло, парень крикнул:

— Что-то случилось?

— Все нормально, тут с мотором немножко… — Худшее, что можно было сказать. Эди тут же об этом пожалела.

Лодка страшно медленно ползла среди камней; парень продвигал ее все ближе.

— Давайте я погляжу.

— Да ничего страшного. Я его просто залила. Жду, пока просохнет. Все будет в порядке. Его просто водой залило.

— Если что, я буду тут, поблизости.

— Нет, не надо. Промокнете.

— Да ладно. Я и так мокрый.

А если Эрик вернется — выйдет из-за деревьев, а на плече у него все еще будет висеть мешок?

— Вы давно пытались ее завести?

— Не знаю, — жалким голосом ответила Эди. — Может, десять минут назад. Или пятнадцать. Все нормально. Правда.

— Дайте-ка я ее малость подтолкну. — Он был уже рядом; улыбаясь, взялся за алюминиевые плакшоты. — Не могу бросить дамочку в беде.

— Не надо, пожалуйста. Пусть еще чуть-чуть отдохнет. Его очень легко заливает, этот мотор.

За плечом мальчишки появился Эрик. Увидев пришельца, отступил обратно за деревья.

Парень улыбался, глядя на Эди. Неуклюжий подросток, весь в прыщах, кадык торчит.

— Вы ведь из города?

Эди кивнула.

— Попробую-ка сейчас, — сказала она, поворачиваясь в лодке. Она дернула за трос, и двигатель, кашлянув, выпустил синий дымок.

Краем глаза она видела, что Эрик осторожно пробирается среди деревьев, спускаясь на мыс. Еще минута — и он окажется как раз за спиной у паренька. В руке у него поблескивало что-то длинное и черное. Лоснящийся от дождя ломик.

— Давление в норме? Лучше подкачать бак.

— Что? — Эди дернула за трос. И еще раз.

— У бензобака сверху такая ручка есть. Думаю, стоит подкачать. Хотите, я сделаю?

Эди схватилась за насос и стала работать рукояткой — вверх-вниз. Она чувствовала, как нарастает сопротивление, у нее заныл большой палец. Она снова дернула за трос, и на этот раз мотор с ревом завелся. Она подарила парнишке широкую улыбку. Эрику, наполовину скрытому соснами, оставалось до него метров двадцать. Он уже занес лом.

— Если хотите, поплыву рядом с вами, чтоб убедиться, что вы нормально доберетесь.

— Нет, спасибо. Лучше я одна.

Парнишка дважды газанул.

— Вы тут не задерживайтесь особо. А то шторм, глядишь, разойдется.

Раздался глухой удар — он дал задний ход; волны вспенились за кормой. Отвернув нос лодки от острова, парень с важным видом помахал Эди, и моторка, вибрируя, устремилась навстречу буре.

Эди посмотрела на Эрика. Тот стоял среди деревьев как настоящий лесной житель и держал на плече ломик.

— О господи, — выговорила она. — Думала, он никогда отсюда не свалит.

Эрик подождал, пока паренек не превратится в далекое белое пятнышко, и тогда уже запрыгнул в лодку.

— О господи, — повторила Эди. — Чуть не обделалась.

— Мог бы запросто раскроить ему башку. — Эрик разжал пальцы, и лом с грохотом ударился о дно моторки. — Повезло ему, что сейчас у меня не тот настрой.

Небо расколол гром, и к горизонту метнулись стрелы молний.

«Бум-бум-бум».

— Господи, да иду же!

Она поднялась наверх.

Старуха мается на своих подушках. В комнате затхло, душно. Телевизор включен, но картинки нет.

— Куда-то делась эта штуковина. А тут сплошная рябь.