Сорок имен скорби

Они еще какое-то время препирались. Потом, скорее просто чтобы его отвлечь, Делорм поинтересовалась, где именно он намерен остановиться. К несчастью для сержанта Лангуа, оказалось, что жить он будет в Голливуд-Бич, в доме, расположенном в том же квартале, что и пристань Каллоуэй. Его судьба была решена, и Делорм повесила трубку, чрезвычайно довольная собой.

Следующий час она провела за папками — ранними делами Кардинала — и не нашла в них ничего заслуживающего внимания. Судя по этим бумагам, Джон Кардинал был в точности таким, каким казался: полицейский-трудяга, выполняющий работу эффективно и тщательно, без нарушения законов. Почти все произведенные им аресты вели к обвинениям; но не в деле, которое она сейчас читала: некий непутевый Реймонд Колакотт вскоре после ареста покончил с собой. Подозреваемого задержали с четырьмя килограммами кокаина, которым, как Кардинал имел все основания полагать, Колакотт торговал. Но когда началось судебное разбирательство, улика пропала, ее украли из сейфа для вещественных доказательств. Дело было прекращено.

Сторона обвинения подключила к делу собственного следователя (Дайсон любезно вложил папочку), но потерпела сокрушительное поражение. Кардинал был не единственным подозреваемым, к сейфу имело доступ слишком много народу. Был подготовлен соответствующий отчет, ход расследования изменился.

Да, возможно, что это был Кардинал, но для полицейского из Алгонкин-Бей начать торговать кокаином — слишком рискованно. И Реймонд Колакотт — не Кайл Корбетт, он не может посадить копа на жалованье. Если тогда расследование ни к чему не привело, то и сейчас, девять лет спустя, Делорм тоже наверняка ни до чего не докопается, тем более что половину сотрудников, связанных с тем делом, перевели в Виннипег, Муз-Джо и еще бог весть куда.

Делорм доскребла тарелку и положила ее в раковину. Ей давно хотелось заняться кулинарией, может быть, даже записаться на курсы при колледже, но всякий раз перевешивали недостаток времени и энтузиазма, а может быть, ей так казалось. Будь мать жива, то-то бы ужаснулась.

Она прошла в гостиную и отодвинула занавеску. Сугробы сверкали под уличными фонарями. Некоторое время она постояла у окна, глядя сквозь свое призрачное отражение, фигуру с чашкой кофе в руке. Спустя десять минут она уже сидела в машине и без определенных намерений ехала по Алгонкин-роуд к окружной дороге. Свернула направо, на шоссе, держа стрелку спидометра значительно ниже предельно допустимой скорости. Такая бесцельная езда была одной из ее странностей, и она бы смутилась, если бы кто-нибудь из коллег узнал о ее ночных блужданиях. Она не знала, просто ли это непоседливость или же способ сделать мечты и размышления не только внутренним, но и внешним, физическим процессом.

Окружная мягко изгибалась, изящной плавной кривой обнимая верхнюю часть города. Было очень приятно чувствовать слабую, но постоянную центробежную силу, пока она катилась вокруг кварталов. Иногда Делорм доезжала по этой дороге лишь до пересечения с Лейкшор-стрит и потом возвращалась в город вдоль кромки залива. В другое время, когда возбуждение было сильнее, ей нравилось поступать еще более необычно: она отправлялась в районы, где жили ее друзья и коллеги, но не для того, чтобы заглянуть к ним, а просто чтобы, проезжая мимо, увидеть огни в их окнах, их машины на подъездных аллеях. Она понимала, что есть в этом что-то от неврастении, но это занятие вселяло в нее умиротворяющее чувство покоя.

Делорм свернула налево, на Траут-лейк-роуд, и двигалась к повороту на Шестьдесят третье шоссе. Зимой сквозь деревья видны дома на Мадонна-роуд. Она пригляделась и увидела свет у Кардинала, даже темную фигуру в заднем окне. Моет посуду или ест поздний ужин.

У таверны «Чинук» она развернулась и отправилась обратно в город, проехав мимо колледжа. Машин было мало, город внизу весь был залит огнями. В голове зашевелились мысли о деле Пайн — Карри, но она не принуждала их двигаться в каком-то определенном направлении. Она просто совершает небольшую прогулку, и пусть все течет как течет. Спустя несколько минут она миновала приятного вида двухэтажный оштукатуренный дом в не очень шикарном районе, который почти спрятался в тени больницы Святого Франциска. Рядом стояла машина Дайсона.

Делорм остановилась на обочине, размышляя, зайти или нет.

Милая девчушка лет двенадцати направлялась вверх по склону к дому в сопровождении мальчика — ровесника или чуть старше. Она чисто девчоночьим жестом прижимала к груди стопку книг и шла с опущенной головой, внимательно глядя на тротуар. Мальчик, должно быть, сказал что-то смешное, потому что она вдруг посмотрела вверх и расхохоталась, показав рот, полный брэкетов. Потом в проулке возникла ее мать, костлявая, похожая на ведьму, и позвала дочь. В ее голосе не было ни капли доброты.