Те же и Скунс – 2

Размышления Снегирёва были прерваны движением в зеркале заднего вида. Из-за угла появилась тётя Фира, возвращавшаяся к машине. Она была не одна. Эсфирь Самуиловна вела под руку плачущую девушку в пальто и пуховом платке, сбившемся с головы.

– Алёша, вы уж извините меня, что я так без спроса, но мне кажется, мы должны подвезти Каролиночку…

Должны, значит, должны. Алексей наклонил переднее сиденье:

– Забирайтесь.

Девушка невнятно поблагодарила и забралась. Он близко увидел маленькие нежные руки, покрасневшие от мороза. Тётя Фира устроилась рядом и сообщила ему:

– Вы же понимаете, Алёша, Каролиночка тоже к нашему Тарасику приходила.

– Даже так?.. – Снегирёв оглянулся. – Не знал, честно говоря, что у Тараса девушка есть. Да ещё такая красивая…

Постепенно выяснилось следующее. Каролина совершенно случайно смотрела по телевизору новости и уже хотела переключить программу, ибо страсти-мордасти криминальной хроники её не очень интересовали… когда на экране безо всякого предупреждения возникла знакомая физиономия. Потрясённая Каролина сразу узнала сурового богатыря, вступившегося недавно за её честь и достоинство. К полному ужасу и недоумению девушки, благородного спасителя заклеймили как активного члена шайки злодеев, покушавшихся на здоровье граждан и, что хуже, на их автомобили. Даже предлагали тем, кто опознает в нём своего обидчика, без стеснения обращаться туда-то и туда-то… Каролина на другой же день помчалась восстанавливать справедливость. И теперь вот плакала.

Раньше она жила аж в Кронштадте – с мамой и папой, инженерами Морского завода. Завод, как и вся оборонная промышленность, барахтался в тине и пускал пузыри, но дружная семья Свиридовых как-то держалась. Этой осенью Каролина пошла на первый курс института, и папа вставал чуть не в пять утра, чтобы занять ей очередь на автобус до метро «Чёрная речка». Они жили в старой части города, в четырёхэтажном доме, выстроенном после войны. Жили… пока однажды вечером в подвале этого дома не рванул скопившийся газ. Каролина была в гостях у подруги, справлявшей восемнадцатилетие, и поэтому осталась жива. Теперь она обитала в Питере у тётки, которая ей не особенно радовалась. Несмотря на то, что Каролина устроилась официанткой и почти всё отдавала ей за жильё…

Снегирёв терпеть не мог мелодрам. Он уже взял было курс на Весёлый посёлок, но, дослушав примерно до середины, развернулся и покатил в направлении Кирочной. Хотя альтруистка тётя Фира и отнесла Тарасу большую часть пирожков, сколько-то ещё оставалось на ужин.

Растение, которое поливают

В Японии живут японцы, и император у них тоже японец.

Страна восходящего солнца со всех сторон окружена морем. А ещё там сплошные землетрясения, так что особой веры в непоколебимость почвы под ногами у местных жителей нет.

Наверное, сразу по двум этим причинам японский ресторан размещался на бывшем прогулочном корабле, пришвартованном у набережной Невы, против знаменитого парка. На корабле, даже при полном спокойствии воды, человек некоторым шестым чувством ощущает, что под ногами у него – не твердь, а ненадёжная хлябь. Что, понятно, придаёт остальным пяти чувствам особую остроту.

Назывался ресторанчик опять же японским словом – «Цунами». Гнедин привёз туда Дашу этак запросто, в частном порядке, подгадав, когда у них совпали свободные вечера. Кроме водителя, Владимира Игнатьевича сопровождала только личная секретарша. При пейджере, сотовом телефоне и небольшом кейсе, под крышкой которого, как сразу решила про себя Даша, хранились, наверное, неотложные документы. В остальном секретарша выглядела курица курицей. Сонной притом. Если бы все секретарши чиновников и бизнесменов были такими, подумала Даша, жёнам важных персон было бы незачем опасаться «служебных романов» мужей…

Шофёр остался снаружи – караулить тёмно-зелёную хозяйскую «Вольво», – а Гнедин, Даша и «курица» проследовали по узкому трапу над беспокойно шепчущей полосой непроглядной невской воды. С залива немилосердно дуло, и вода, кажется, стояла выше ординара.

– Вам не холодно, Дашенька? – спросил Гнедин заботливо. Даша действительно отправилась из дому без шапки, справедливо рассчитывая, что по пути от подъезда до автомобиля и от автомобиля до ресторана замёрз-чуть попросту не успеет. И она не считала себя такой уж мимозой, способной завянуть от малейшего сквознячка. Однако забота оказалась приятной. Наверное, оттого, что это была мужская забота. И происходила она от человека, в отношении которого Даша последнее время вела сама с собой большую работу.