Там, где лес не растет

Тележка, зачерпнувшая изрядно воды, низко сидела в волнах. Крадун без труда вскарабкался на кормовой щит и распластался там, стуча зубами от холода пополам с испугом. Вряд ли он был сейчас способен молвить внятное слово. Коренга не глядя сунул ему гнутый из берёсты черпак для воды. Тот не взял, пришлось обернуться. Голодранец лежал, прижавшись лицом к плотной, твёрдой, как хороший луб, коже и всхлипывал, крепко зажмурив глаза. Делать нечего, Коренга сгрёб его за мокрые патлы и звучно приложил об эту самую кожу лбом:

– Дурень, воду вычёрпывай!

Крадун, словно очнувшись, цепко схватил берестяной черпак и принялся за работу. Движения у него были дёрганые, судорожные, однако дело пошло. Мокрые рукава задрались, стало видно, что руки воришки были сплошь покрыты цветными наколками, сплетавшимися в замысловатую вязь.

«Живое узорочье…» – тут же вспомнил Коренга и мимолётно удивился не покинувшей его, оказывается, способности что-то сопоставлять…

Схватил змеившийся в воде поводок Торона – и могучий пёс потянул лодку туда, где, удерживаемая на поверхности надутыми кармашками-зйпями, плавала сброшенная попонка. Крылья, которые она так успешно скрывала от слишком любознательных взглядов, вздрагивали на спине у Торона и то складывались, то наполовину раскрывались, силясь помогать движению тела.

ГЛАВА 15

На палубе

«Поморник» развернулся, перекладывая паруса, одним слитным движением океанской птицы, возмужавшей в потоках стылых ветров, под вечную колыбельную волн. Так разворачивается степной конь, давно слившийся с наездником в единое существо. Сегваны, ходившие под началом Сквирепа Чугушегга, почти не нуждались в указаниях кормщика. Одно слово «Поворот!» – и каждый знал, что ему делать.

Хищная морская птица описала круг и вернулась туда, где осталась выброшенная с «Чагравы» тележка. Здесь широкий парус был подвёрнут ради убавления хода, и воины кунса в некотором недоумении уставились через борт.

Вместо неуклюжей тележки их глазам предстала маленькая опрятная лодка, нёсшая двоих человек. Один, распластавшийся на корме, с такой поспешностью выплёскивал изнутри воду, словно от этого зависела его жизнь или смерть. Второй – безногий хозяин судёнышка – с молчаливой яростью орудовал двухлопастным гребком. Кажется, бешеная работа понемногу согревала его кровь, но опытные в гребле сегваны сразу усомнились, что парня, взявшего подобный разгон, хватит сколько-нибудь надолго.

Впрочем, их внимание тотчас приковали к себе вовсе не люди…

Перед лодкой, натягивая плетёный ремень, плыло невиданное существо. У него было тело крупного длинношёрстного волкодава, каких издавна пестовали в веннских лесах, и… громадные кожистые крылья, росшие откуда-то из лопаток. Эти крылья размеренно и мощно вздымались, загребая поровну воду и воздух, и перед носом лодчонки вскипал самый настоящий бурун.

Всё вместе двигалось со скоростью поистине удивительной…

В сторону приблизившейся «косатки» не обернулись ни люди, ни зверь.

Некоторое время Сквиреп Чугушегг молча смотрел на них с палубы. Потом спросил, обращаясь к дочери:

– Как думаешь, Эория, выплывут они к берегу? Может, наша подмога им совсем ни к чему?

– Им не выплыть, отец мой, – негромко ответила девушка. – Скоро они ослабеют и замёрзнут, и чайки выклюют им глаза.

– После чего разболтают по всему Берегу, будто Чугушегг даёт слово кунса и не исполняет его, – недовольно буркнул могучий вождь. Обернулся и возвысил свой голос до оглушительной мощи: – Эй, бездельники! Ну-ка выловите живо этот берестяной лапоть, чтобы море под нами от срама не расступилось!

Коренга вскинул глаза, только когда в нос и корму лодочки одновременно стукнули головки длинных багров. По всему борту была проложена толстая прочная верёвка, чтобы хвататься за неё в воде. Её-то и использовали сегваны, выдёргивая лодочку из воды. Судёнышко сильно качнуло, Коренга успел подумать о крадуне – не убоялся бы плена да не предпочёл сдуру броситься обратно в воду!.. – но мимолётно. Его гораздо больше заботил Торон. Оставив весло, Коренга поспешно намотал на руку поводок… Вздумают сегваны покинуть пса, пусть оставляют с ним и его!

Но диковинный зверь, кажется, в первую очередь заинтересовал мореходов. Третий багор скользнул к его голове, нащупывая ошейник. И, надо же такому случиться, подхватил светлую цепочку, подаренную харчевником Буркуном. Цепочка натянулась… Разумный пёс и не подумал противиться. Сложил крылья и дал поднять себя из воды. Изделие галирадского мастера легко выдержало его вес, ну а шею, состоявшую из одних мышц, поди утесни! Извернувшись, Торон поставил передние лапы на борт, спрыгнул на палубу… и немедленно отряхнулся, исторгнув из пышной шубы четыре ведра воды. Сегваны с хохотом шарахнулись прочь.