Там, где лес не растет

– Теперь прочь от берега! – приказала она. – Надо укрыться!

Далеко в море, под распростёртыми крыльями Змея, воздух начал делаться непрозрачным. Тело чудовища успело стать пятном кромешною мрака, и там, во тьме, угадывалось движение, в которое лучше было не вглядываться…

Торон деловито отряхнулся и, ни дать ни взять уразумев волю Эории, потянул прочь от воды – в обход ближней береговой дюны.

На взгляд Коренги, эта дюна ничем не отличалась от тех, что стояли севернее скальной гряды. С усилием крутя вязнувшие на подъёме колёса, он ждал, что в глубине страны откроются уже знакомые пустоши и болота, не сулящие никакого убежища… Он сразу понял, что Бог Грозы услышал его молитвы и, ещё не являя Себя в прямой схватке со Змеем, направил Своего верного к спасению. Ветры, большей частью дувшие в этих местах с юго-запада, славно поработали над открытыми их веянию склонами холмов. Отлогие с северной стороны, здесь эти склоны были обрывисты. И в песчаных кручах то тут, то там виднелись где этакие навесы, где ямы, выгрызенные непогодой, а где и целые пещеры, легко способные вместить двоих путников, большого пса и тележку.

– Ага, – обрадованно выдохнула Эория, увидевшая то же, что и венн.

Не сговариваясь, они погнали тележку к одной из пещерок, устья которой легко было достичь по слежавшейся осыпи. Коренга успел представить себе, как они с Эорией будут слушать ненастье, отсиживаясь в сухом безопасном уюте, может, даже у костерка…

И тут неожиданно воспротивился Торон!

Он загородил дорогу тележке и принялся лаять, поднимая шерсть на загривке.

«Не ходите туда! Не пропущу!»

Кто первым придумал, будто собака всё понимает, да не может сказать, тот никогда не держал собаку. И подавно не пробовал толковать её поведение. Коренга с Эорией сразу остановились.

– Он знает, где в болоте окно и какое дерево не выстоит в бурю, – торопливо проговорил Коренга. И обратился к Торону: – Веди по своему разумению, коли туда не пускаешь!

С этой стороны холмов не было видно болот. Может, они здесь и были, но далеко, и слишком рано сгустившиеся сумерки не давали их рассмотреть. Торон схватил зубами отстёгнутый поводок и потянул тележку на травянистую пустошь, простиравшуюся за прибрежными дюнами. По мнению Коренги, второе такое неприютное место было ещё поискать. Летом здесь наверняка висела удушливая жара и воздух дрожмя дрожал от комариного звона, зимой саженями наметало сугробы мокрого снега, а в дни бурь свирепствовали ветра. То-то здесь не могло выжить ничего выше стланика ростом человеку по пояс.

«Ещё одно место, где лес не растёт…»

А Торон, явно не слыхавший такого присловья и ведумый каким-то своим звериным знанием, направился к первой же рощице этого самого стланика и улёгся с подветренной стороны, там, где жилистые длиннохвойные ветки образовывали нечто вроде навеса в аршин высотой. Коренга загнал туда свою тележку и стал прикидывать, не привязать ли её к корням – неожиданно мощным для убогих полукустов и наверняка глубоко и цепко уходившим в песок. Он знал ярость ветров, способных не то что тележку укатить, но даже и дерево выдрать, и крышу с дома сорвать… Пока он раздумывал, Эория одним движением распустила узел, замыкавший её мешок, выхватила широкий кожаный то ли плащ, то ли полог и стала быстро крепить его к самым толстым корням.

Одинокая птица промчалась над ними к югу, суматошно работая крыльями и вскрикивая на лету…

ГЛАВА 23

Молитва

А ещё через мгновение стало ясно, на что оглядывалась и что хотела опередить Эория. В растянутый полог гулко ударили первые капли – и тотчас хлынул дождь, ни в коем случае не описываемый обычным веннским выражением «как из ведра». Какое ведро!.. Коренге показалось, будто на них обрушился морской вал, яростно взвившийся из пучины и перемахнувший высокие прибрежные дюны. Ни с чем иным этот слитный поток, от которого полог сразу провис и ледяной тяжестью лёг им с Эорией на головы, сравнить было невозможно. Стало совершенно темно, точно в погребе, когда над головой захлопывается тяжёлая крышка. И дождь не просто падал наземь с небес. Землю, точно кнутами, сплошными вереницами капель полосовал ветер, только и объяснимый дыханием облачного чудовища. Ветры подобной силы проходят над сушей и морем, оставляя на своём пути оголённые острова, берег, заново прочерченный небывалым прибоем, и леса, воткнутые в земную твердь макушками вниз… Коренга помимо воли пытался сопоставить прохождение Змея с осенними бурями и зимними падерами своей родины – и понимал, что до нынешнего дня попросту не видал бурь. Должно быть, примерно в такую и угодила праматерь его рода, спасшаяся на чудесной кокоре. Но это спасение, как и положено чуду, случилось давно и было известно потомкам лишь по рассказам. Ждать ли помощи Свыше ничтожнейшему из сыновей негодного рода?..