Она умела стрелять и ездить верхом не хуже любого мужчины, но для Сторм...
Всем известно изречение Конфуция о черной кошке в темной комнате. Однако...
– Вы мне угрожаете?! – неожиданно взвыла Вера, явно от расстройства плохо фильтруя действительность. – О! Это заговор!
И прежде чем подруги успели поинтересоваться, против кого же этот заговор и в чем заключается его суть, Вера повесила трубку. Все попытки дозвониться до нее закончились неудачей. Она явно оповещала о случившемся несчастье всех своих родственников и знакомых. Причем безостановочно и на два фронта. Потому что оба ее телефона были все время заняты.
– Ладно, черт с ней, – зевнула наконец Юлька. – Позвоним, когда малость успокоится.
– А сейчас что? – зевнула и Мариша.
– Сейчас спать! – решила Юлька. – Не знаю, как ты, а я лично просто умираю, как спать хочу.
И подруги, не сговариваясь, побрели к Юлькиной широкой кровати, на которой вполне могли уместиться и три человека и еще бы место осталось. Вольготно раскинувшись на постели, Мариша пробормотала:
– Завтра нужно будет кровь из носу найти эту Галку. Если она свою трубку так и не включит, придется нам с тобой заниматься этими «Мерседесами» и найти-таки Сенечку.
– Ой! – пискнула Юлька, представив себе эту мороку.
– Согласна, хлопотно, – кивнула Мариша. – Но что нам остается делать?
И минут через пятнадцать, проворочавшись без толку на огромной постели, подруги переглянулись, вздохнули и молча признали свое поражение. Сон к ним не шел ну ни в какую.
– Наверное, мы слишком возбуждены, чтобы заснуть, – предположила Юлька, таращась в потолок.
– Ну да, – кивнула Мариша. – Так вставай, чего без толку валяться?
– Ночь на дворе, – сказала Юля.
– Не ночь, а уже утро, – поправила ее Мариша.
– Все люди еще спят. Чем нам заняться?
– Поисками Галки! – воскликнула Мариша. – Чем же еще? Она самая ценная свидетельница, потому что лучше всех знала, что там могло случиться с Володей. И на улице уже светать скоро начнет.
Юля молча вылезла из кровати и отправилась звонить Галке. Но ее трубка по-прежнему была выключена.
– Значит, она кувыркается где-то со своим Сенечкой, – предположила Мариша. – Вставай! Поедем проведаем хозяев этих «Мерседесов», адреса которых нам дал Леопольд.
– Подожди, – остановила ее Юлька, роясь на тумбочке в поисках нужной бумажки. – Там у двоих хозяев машин были еще и телефоны помимо адресов. Ночью могут и не открыть. А к телефону подойдут. И в любом случае по телефону даже при самом горячем желании они нам морду начистить за то, что мы их в такую рань разбудили, никак не смогут.
Мариша сочла последний довод весомым. И Юлька принялась звонить людям, которым не посчастливилось в недобрый для них час стать владельцами темно-вишневых «Мерседесов». Первый телефон принадлежал некоему Геннадию Кораблеву. Но, несмотря на красивую фамилию, к мореходству он не имел никакого отношения. Это подруги узнали от него лично, потому что в этот поздний или, верней, ранний час Геннадий не спал. Его тоже мучила бессонница. И он как раз принялся за написание очередного портрета дамы с собачкой, но тут зазвонил телефон. Это все он сообщил подругам на одном дыхании. И лишь потом выслушал их вопрос.
– Мой «Мерседес»? – удивился мужчина. – А кто вы такие, что интересуетесь моей машиной?
– Просто скажите, вы давали ее сегодня вечером кому-нибудь? – допытывалась Мариша.
– С какой стати я должен вам отвечать на этот вопрос?
– Да с такой, что мужик на вашем «Мерседесе» врезался в мой «Форд» и помял мне заднее крыло! – закричала Мариша. – У меня и свидетели данного ДТП имеются!
– Подъезжайте ко мне, – странно напряженным голосом тут же предложил подругам мужчина. – Разберемся. Я так понимаю, что вам все равно не до сна. Так что приезжайте. Я вас буду ждать.
Художник Кораблев жил на Васильевском острове в старом доме на последнем этаже. Грубо говоря, вообще-то раньше это явно был обычный чердак. Но потом его отдали художнику под мастерскую. Он сделал там отличный ремонт и превратил запущенный, захламленный и протекающий чердак в потрясающей красоты апартаменты. Конечно, летом в жару тут без кондиционера можно было умереть. А в дождь, который в Питере льет триста дней в году, окна открыть вообще было невозможно, иначе в мастерской тут же началось бы наводнение, но все это мелочи по сравнению с тщеславным удовольствием являться обладателем столь нетрадиционного жилья. Пожалуй, позавидовать Кораблеву мог только человек, устроивший свой дом на дереве или использовавший для его строительства пивные бутылки вместо кирпичей.