Спаситель

Когда он свернул за угол, перед глазами вдруг распахнулась панорама города и Осло-фьорда, которую он раньше видел, только совершая пешие походы по Нурмарке.

Посреди гостиной — экран, на белом холсте мелькают безмолвные кадры, видимо, любительская съемка свадьбы. Отец ведет невесту по проходу в церкви, она с улыбкой кивает гостям. Тихое жужжание кинопроектора, а больше ни звука. Перед экраном, спинкой к нему, глубокое черное кресло, рядом, на полу, две пустые бутылки и одна неполная.

Юн громко кашлянул, шагнул поближе.

Кресло медленно повернулось.

И Юн замер как вкопанный.

В кресле сидел мужчина, в котором он с превеликим трудом узнал Мадса Гильструпа. Одет в чистую белую рубашку и черные брюки, но небрит, лицо опухшее, глаза словно вылиняли, подернуты тусклой серой пленкой. На коленях у него лежала двустволка, черный дробовик с тонкой анималистической резьбой по темно-красному прикладу. Дуло смотрело прямо на Юна.

— На охоту ходишь, Карлсен? — тихо спросил Мадс Гильструп хриплым пьяным голосом.

Юн покачал головой, не сводя глаз с дробовика.

— В нашей семье охотятся на всё и вся, — продолжал Гильструп. — Хоть на мелкую дичь, хоть на крупную. У нас это чуть ли не фамильный девиз. Отец стрелял по всему, что способно ходить и ползать. Каждую зиму он ездит в какую-нибудь страну, где есть животные, каких он еще не стрелял. Прошлый год в Парагвай, там живет какая-то редкая лесная пума. А вот я никуда не гожусь. Отец так считает. Говорит, нет у меня должного хладнокровия. Я, мол, сумел заловить одну-единственную зверушку, вот ее. — Мадс Гильструп кивком показал на экран. — Только, ясное дело, имел в виду, что она заловила меня.

Мадс Гильструп положил дробовик на салонный столик подле себя и сделал приглашающий жест:

— Садись. На следующей неделе мы подпишем с твоим начальником Давидом Экхоффом окончательное соглашение о недвижимости, прежде всего на Якоб-Оллс-гате. Отец отблагодарит тебя за содействие.

— Боюсь, благодарить меня не за что, — сказал Юн, усаживаясь на черный диван. Кожаная обивка, мягкая, но холодная как лед. — Я дал чисто профессиональное заключение.

— Да? Вот как?

Юн сглотнул.

— Польза от финансов, замороженных в недвижимости, несравнима с пользой, какую они могут принести в другой нашей работе.

— Но другие продавцы, наверно, выставили бы недвижимость на открытый аукцион?

— Мы бы тоже так поступили. Однако вы были непреклонны и недвусмысленно дали понять, что, предлагая купить всю недвижимость целиком, не согласитесь ни на какие торги.

— И все же решающую роль сыграла твоя рекомендация.

— Я просто оценил ваше предложение положительно.

Мадс Гильструп улыбнулся:

— Черт, вы могли бы выручить вдвое больше.

Юн пожал плечами:

— Возможно, мы бы выручили несколько больше, разделив совокупность недвижимости, но нынешний вариант избавляет нас от долгого и трудоемкого процесса продажи. А для Руководящего совета важно полностью доверять покупателю. Ведь нам необходимо позаботиться о тамошних жильцах. Даже думать не хочется, как бы с ними обошлись менее совестливые покупатели.

— Пункт о замораживании квартплаты и невыселении нынешних жильцов действует только восемнадцать месяцев.

— Доверие важнее договорных пунктов.

Мадс Гильструп наклонился вперед:

— Что ж, это верно, Карлсен, черт побери! А тебе известно, что я с самого начала знал про вас с Рагнхильд? Видишь ли, когда она с кем-то трахалась, щеки у нее горели румянцем. И так бывало каждый раз, когда в конторе упоминали твое имя. Ты цитировал ей Библию, когда вы трахались? По-моему, ей бы это понравилось… — Он опять откинулся на спинку кресла, коротко хохотнул, провел ладонью по дробовику на столике. — Ружье заряжено, Карлсен. Ты видал, что может наделать дробь? Даже целиться особо незачем, спустил курок, и — бум! — тебя припечатает вон к той стене. Здорово, да?

— Я пришел сказать, что не хочу, чтобы мы были врагами.

— Врагами? — Мадс Гильструп засмеялся. — Вы всегда будете мне врагами. Помнишь то лето, когда вы купили Эстгор и сам командир Экхофф пригласил меня туда? Жалко ведь бедного мальчика, вы же купили его детские воспоминания. Насчет подобных вещей вы ужасно впечатлительны. Господи, как я вас ненавидел! — Мадс Гильструп опять засмеялся. — Смотрел, как вы играли и веселились, будто все там ваше. Особенно твой брат, Роберт. Он все время хороводился с маленькими девчонками. Дразнил их, водил в сенной сарай и… — Мадс переставил ногу, задел бутылку на полу, которая упала с легким стуком. Коричневая жидкость, булькая, растекалась по паркету. — Меня вы не замечали. Ни один из вас в упор меня не видел, словно я пустое место, вы были заняты друг другом. Ладно, думал я, стало быть, я невидимка. Вот и покажу вам, на что невидимки способны.