— Как это? — обалдела та.
— Для него все земные проблемы закончились. А вот для нас с его смертью проблем только прибавилось.
— Как ты можешь так говорить? Человек умер!
— Он-то умер. А вот Ирочка пока еще жива. А как нам без Додика узнать, кто на нее покушался?
Инна задумалась.
— А ведь странно, да?
— Что?
— Он умер как раз в тот момент, когда собирался встретиться с нами. То есть с Ирочкой, но все равно с нами.
— Не трудись, — махнула рукой Мариша. — Я тебя поняла. В самом деле, очень странно и подозрительно.
И подруги уставились на Додика, словно он мог им еще что-то сказать. Поняв, что надежды их тщетны, они принялись шарить глазами по сторонам, словно пытаясь вычислить в толпе собравшихся зевак убийцу молодого человека. Но если тот и находился где-то рядом, подруги его не вычислили. И просто молча дождались приезда врачей.
— Умер! — заявил молоденький врач, явно только что со студенческой скамьи.
У него даже усы еще не начали расти. Вместо них над верхней губой торчали светлые волосики. Похоже, это был его первый выезд. Потому что выглядел он совсем растерянным.
— Сердечный приступ, скорей всего!
— Да что вы, Сергей Иванович! — перебила его медсестричка.
Она тоже была молоденькой. Но держалась куда уверенней врача.
— Какой же сердечный приступ? Очень похоже на отравление.
— Ирина Ивановна! Вы что себе позволяете?! — разозлился на нее врач.
А вполголоса добавил:
— Молчи, Ирка. Не то дома я тебе устрою! И родители не помогут. Накостыляю по первое число, не посмотрю, что ты у нас отличница, сестренка.
И ушел в машину. Советоваться с шофером, как им быть дальше. «Клиент» в их помощи не нуждался. Тут был нужен специальный транспорт. А медсестра осталась рядом с накрытым простыней телом. Она подняла веко, внимательно оглядела кожу на шее и на груди и озабоченно вздохнула:
— Если сердце, то откуда тут эти лиловые пятна?
Она подняла глаза и наткнулась взглядом на двух подруг, напряженно наблюдающих за нею.
— Отравление? — переспросила у нее Мариша.
Но медсестра не была склонна вести с прохожими медицинские дискуссии.
— Вскрытие покажет, — бодро произнесла она и поднялась с колен.
И присоединилась к своему брату врачу, который все еще обсуждал с шофером, как им действовать дальше.
— Вот беда!
Подруги обернулись и увидели того самого дядечку, который первым подбежал к телу Додика.
— Если парня отравили, то следствие будет, — пожаловался он им. — Затаскают. А у меня у внучка день рождения сегодня.
— Слышали уже.
— Семь лет парню исполнилось. Дома уже все за стол сели. Жена пирогов напекла. Сноха с детишками приехала. Сестра пришла с мужем и племянником. Все сидят, слюнки глотают, только меня ждут. А что я им скажу? Что нашел жмурика и не приеду?
— Так поезжайте.
— Не могу. Я же свидетель!
Лицо пожилого мужчины приняло горестное выражение. Ему явно очень хотелось домой, к своим, к имениннику, которого он очень любил. И подругам стало жаль мужика. Ну, нельзя же в самом деле быть таким порядочным.
— Да какой вы свидетель! Вы же ничего не видели!
— Видел, как он упал!
— А к нему перед этим кто-нибудь подходил?
— Никто!
— Прикасался?
— Только я. Когда пульс щупал.
— Так и идите. Вы же ничего не знаете. А мы останемся и повторим все ваши слова. За вас!
Некоторое время мужчина колебался. Но в конце концов в поединке между совестью и любовью к внуку победило более сильное чувство. И мужчина нерешительно произнес:
— Так я пойду, пожалуй?..
— Конечно. Идите.
— А вы тут справитесь?
— Легко!
— На всякий случай запишите мой телефон.
Подруги записали.
— И еще одно!
— Что?
— Как с трубой-то мне быть?
И дядечка вытащил из нагрудного кармана навороченную телефонную трубку «Сони Эрикссон». После секундного колебания он протянул трубку подругам.
— Возьмите?
— Зачем вы нам свою трубку даете? — удивились подруги.
— Труба не моя. Это его труба.
И дядечка покосился на лежащего под простыней Додика.
— А у вас она откуда взялась?
— Вы же звонили, я на ваш звонок ответил. И трубку к себе в карман положил. Машинально.
Трубку у него подруги, плохо скрывая свою радость, разумеется, взяли. И тут же, не дожидаясь, пока ее у них отнимут менты, которым всегда и до всего есть дело, влезли в записную книжку. Похоже, Додик был не слишком общительным человеком. Телефонов тут было всего с десяток. И в принятых и набранных звонках фигурировали главным образом имена: Света блонд, Витя сантех, Марина, Саша с раб, Костя (яблони).