Свадебное путешествие в один конец

— Какую?

— Разговор Додика и одного человека.

— И что я должна буду при этом делать?

— Просто постараешься внимательно слушать. А потом скажешь, похож тот голос на голос твоего Бориса Львовича или нет.

— А я сумею?

— Жить хочешь, тогда сумеешь! — на взгляд подруг, излишне жестко ответил ей Федор.

— Да, да, — пролепетала вконец запуганная Ирочка, косясь на Федора с видом мышки, которой предстоит шагнуть в пасть огромному жирному коту.

— А ты, приятель, — развернулся Федор в сторону Алеши, — все-таки попытайся вспомнить приметы человека, который просил подсыпать Ирочке яду.

— Не разглядел я его толком.

— Рисовать умеешь?

— Нет.

— Плохо, — помрачнел Федор. — Но ничего. Если понадобится, мы этого Бориса Львовича и из-под земли достанем.

Ирочка приободрилась. И стала поглядывать на Федора с немым обожанием. Бежала рядом с ним, словно заблудившаяся Каштанка, нашедшая наконец доброго человека, согласившегося пригреть ее у себя. Ася помрачнела. Кавалер уплывал из ее рук в руки подруги. Снова! А Мариша с Инной заволновались.

— А нам что делать?

— Федор! Ты так и не узнал про телефоны, которые мы тебе дали!

— Кому они принадлежат?

Федор хлопнул себя по лбу.

— Ах, да! Надо же позвонить.

Он позвонил. И узнал, что один номер зарегистрирован на некую Евгению Карасеву. А второй на господина Игоря Николаева. Никаким Борисом Львовичем тут и не пахло.

— Можно мы займемся этими людьми? — спросила Мариша.

Федор и Робинзон были поглощены Ирочкой, чье внимание пытались привлечь, перетягивая девушку каждый на свою сторону. Лидировал Федор. Во-первых, он был куда представительней невзрачного Робинзона. А во-вторых, он служил в органах. В то время, как Робинзон давно оттуда ушел на вольные хлеба. Оказалось, что в экстремальной ситуации Ирочка предпочла довериться родной милиции, а не сомнительным услугам частного детектива.

Вопрос Мариши так и остался без ответа. Что они с Инной восприняли как добро со стороны Федора на их личную инициативу.

— Пока Ирочка парится у ментов, строчит заявления на Бориса Львовича и прослушивает пленки с записанными разговорами Додика и его заказчика, мы наведаемся к этим двоим.

— И что им скажем?

— Для начала просто посмотрим, что это за люди.

План подруги порадовал Инну тем, что хотя бы на первый взгляд все выглядело безобидно. Поедут, посмотрят. Что тут такого? Подумаешь! Ничего опасного не предвидится!

Глава 10

В случае с Евгенией Петровной Карасевой так и оказалось. Милейшая старушка переселилась на погост еще в прошлом году. Так что при всем своем желании навредить кому-либо она просто не могла. В связи со своим отсутствием в материальном мире.

— Как же так? — изумлялась Мариша. — Старушка почти год как скончалась, а ее телефон работает?

— Будто бы не знаешь, как это бывает! — фыркнула Инна. — Кто-нибудь из близких купил старушке телефон в подарок. Она им почти не пользовалась. Номер был у единиц. Вот после ее смерти внучок или внучка и взяли телефончик себе. А чего добру пропадать?

— Фу! Почти как мертвого обокрасть.

— Ну, ты даешь! В могилу предлагаешь сотовые класть?

— Есть такая услуга.

— Чтобы с того света можно было дозвониться? — продолжала веселиться Инна.

Однако смех смехом, а кто пользуется телефоном почившей в бозе госпожи Карасевой, подругам было необходимо выяснить. Чем они и занялись. Начали с соседей. Благо, что все старушки сидели перед ними на лавочке, словно на парадной линейке.

— Не брала я! — открестилась ближайшая бабулька. — Боже сохрани у покойника чего брать!

— У зятька ее спросите, — посоветовала вторая. — Он бухает сильно. Может, кому и продал бабкин телефон.

Осталось найти этого самого зятька. Он обнаружился под кустом сирени, отдыхающим на зеленой скамеечке. Под ногами у потрепанного мужика стояла авоська с пустыми бутылками. А сам он распространял вокруг себя такой удушающий аромат, что становилось ясно: к большинству своих пустых бутылок он имеет самое непосредственное отношение.

— Чего? — вытаращился он на подруг. — Какой еще бабкин телефон? Не брал я ничего!

И вдруг, вспомнив, загрустил:

— Померла моя маманя! Померла! А ведь как грызлись мы с ней при жизни, страшно вспомнить. То я ее лопатой гоняю, то она на меня заяву в ментуру строчит. То я к ней с ножиком, то она меня кастрюлей с супом. Огонь была бабка!