Задорнов Єнд Кo

Юля оказалась далеко не поэтесса. Более того, вообще отказалась говорить, кем она работает. Какое это имеет значение? Сказала, что пишет просто для себя, потому что пишется. Никогда не печаталась и не собирается.

Я всегда утверждал, что сатириком можно стать. Этой профессии можно научиться. Можно еще обучиться профессии песенника и производить тексты для песен так же, как кулинар приготавливает ватрушки или мясник сосиски. Ведь невозможно представить себе ПТУ поэтов, но можно реально открыть ПТУ песенников. А поэтом надо родиться.

Я имею право это утверждать, потому что сам в юности писал стихи, но такие плохие, что сегодня не могу найти ни одной строчки, которой мог бы похвастаться. Именно когда я понял, что не смогу выучиться на поэта, выучился на сатирика. Вот тогда-то моя душа и накрылась успехом, как та бабочка граненым стаканом.

Впрочем, может наоборот, мне повезло. Ведь когда в обществе есть надежды, кумирами становятся поэты, когда надежд нет — сатирики.

Не дай Бог дожить до того времени, когда все наши поэты переродятся в сатириков. Ведь поэт — это дар Бога государству. Если в народе сами собой рождаются поэты, значит у Творца на этот народ особые надежды. Так что пока у нас есть девушки, которые пишут пылкие стихи не за деньги, а просто так, потому что им так пишется, по божьему велению.

МЫ ВСЕ НЕ БЕЗНАДЕЖНЫ!

ЮЛИЯ БОРИСОВА 

• * * *
• Душа, как бабочка, накрытая стаканом.
• Без воли вольная, легка — невелика.
• Наивно ищет страны — океаны
• В тупых углах граненого мирка.

• Во мне ютится трепетно, безропотно,
• Затейливыми крыльями шурша,
• Верша свой труд нетрудный и бесхлопотный,
• Диковинная бабочка — душа.

• С тончайших крыльев странно-неустанно,
• Тишайшая, как Эльфов голоса,
• Мельчайшая, как капельки тумана,
• Легчайших рифм срывается пыльца.

• * * *
• Ноябрь был безслёзным,
• Декабрь был безснежным,
• Январь — безморозным,
• А год был безнежным.

• * * *
• Не уезжай
• Ты снова в путь. Ну что же, с богом!
• Пиши, звони, не забывай.
• Давай, присядем на дорогу:
• «Не уезжай! Не уезжай!»

• Салют, пока, привет, счастливо,
• Ариведерчи и гуд бай,
• А в сердце криком молчаливым:
• «Не уезжай! Не уезжай!»

• О, как нелегок путь идущих.
• Тернист, врагу не пожелай.
• Но больше боли в жизни ждущих
• В простых словах — не уезжай!

• И ждать я стану на пороге,
• И ты меня не забывай
• Хоть первых пять минут в дороге
• — Не уезжай! Не уезжай!

• И в каждом миге, в каждом звуке
• О, память, будь не умирай!
• Звучит в колесном перестуке:
• «Не уезжай! Не уезжай!»
• 30.03.97.

• * * *
• Смех
• Смех — это плач без слез
• Над чередой потерь,
• Кто униженья снес,
• Плачет без слез теперь.

• Смех — это шумный вздох
• Из потаенных глубин.
• К плачу наш мир оглох,
• Слышит лишь смех один.

• Смех — это тайный страх,
• Скрытый под маской стыд.
• Смех — лицемерия крах,
• Смех — это смерть обид.

• Важность всегда смешит.
• Клоун всегда герой.
• Смех, как аккорд души
• В песне любви земной.

• * * *
• Будь богом я — в невидимой заботе
• Я б боль у Вас взяла и боли страх.
• Я б землю, на которой Вы живете
• Баюкала бы тихо на руках.

У КОГО — ЗАДОРИНКИ, А У КОГО — ВИНОГРАДИНКИ

Я часто выступаю в Петербурге. Люблю этот город. В нем больше, чем в Москве людей читающих. В Москве больше тех, кто смотрит телевизор.

Жванецкий как-то в своей передаче сделал на мой взгляд гениальное наблюдение. Не помню дословно. Но смысл в том, что телевидение нагло врывается к нам в дом и навязывает нам свой взгляд. А книга тактична. Она стоит на полке и ждет, когда ты до нее дорастешь.

В Петербурге больше такта. Там энергия Пушкина и Достоевского еще не вся вытеснена энергией торгашей. К примеру, гуляя по Москве видишь больше магазинов антикварных, гуляя по Петербургу, удивляешься сколько же магазинов «Книги» и «Очки»!

Михаил Виноградов типичный петербуржец. Вежливый, аккуратный, ненавязчивый… По-моему даже в очках, как и подобает настоящему петербуржцу. С бледно-интеллигентным лицом человека, который большую часть жизни проводит у компьютера. У него нет, казалось бы, ничего от юмориста, кроме имени Михаил.