Кира прямо вся вспотела, пока искала проклятую трубку. И не нашла бы ее, наверное, еще долго, не зазвони трубка, потому что Кира четко помнила, что положила хорошенькую, золотистую с узорчиком «Нокию» в среднее отделение, где той и полагалось быть. А нашлась шалунья в крайнем левом отделении, вместе с косметикой и парой презервативов, которые Кира таскала с собой на всякий случай. А случай тот все не наступал.
— Тебе звонят, — рискнула заметить Леся, когда мелодия звонка звучала уже неприлично долго.
— Слышу!
Как раз в этот момент Кира нащупала трубку. И с победным кличем поднесла ее к уху. Но оказалось, что радовалась она рано. Это звонил тот самый симпатичный следователь Еремей, который так внимательно и чутко отнесся к подругам, и к самой Кире в особенности. Но сейчас в его голосе не слышалось ни чуткости, ни приветливости.
— Нам необходимо встретиться! — сообщил он Кире, даже не удосужившись поздороваться.
По голосу чувствовалось, что приглашает он Киру отнюдь не на романтическое свидание. И девушка справедливо насторожилась.
— Зачем это?
— Затем, что я вас предупреждал! А вы с подружкой все равно все время лезете не в свое дело!
— И что мы такого сделали?
— Дело не в том, что вы сделали. А в том, что могут сделать с вами! Вы ведь уже в курсе того, что случилось с Апостолом?
Разговор приобретал опасное направление. Кира и сама это прекрасно понимала.
— А что с ним случилось?
Но этот, на первый взгляд, невинный вопрос привел Еремея в настоящее бешенство.
— Не ври мне! — взвыл он так, что Кира даже на расстоянии испуганно вздрогнула, а у Леси глаза стали с царский пятак. — Я читал протоколы осмотра тела. И видел ваши имена в списках свидетелей!
— Ну были мы там. И что дальше?
— Дальше?! — задохнулся от гнева Еремей. — А дальше вы с подружкой прямо сейчас поедете к себе домой и будете сидеть там!
— А если?..
— А если вы будете двигаться такими темпами, то в деле появится следующий труп. И этот труп, вполне возможно, будет принадлежать одной из вас. А убийцей стану я сам! Какого черта вас понесло в эту общину? В эту проклятую черную дыру? Вы хоть знаете, что у них там пропадают люди?
— Как это труп может кому-то принадлежать? — поинтересовалась Кира, изо всех сил стараясь сменить тему. — Он же труп!
Но Еремей не захотел ввязываться в эту интересную дискуссию. А просто шмякнул трубку.
— Сердится? — участливо поинтересовалась у подруги Леся.
— Я бы сказала, бесится. Вбил себе в голову, что нам может грозить опасность.
И Кира принялась набирать номер. Но все тот же номер публичного домишки, а отнюдь не номер следователя Еремея. На самом деле, звонок следователя только подстегнул Кирину уверенность в том, что они с Лесей продвигаются в верном направлении. И скорее всего, сами того не подозревая, уже напали на след преступника.
А иначе с какой стати следователю так злиться на них? Ясное дело, опасается, что они опередят его и загребут себе все его лавры. О том, что Еремей просто может беспокоиться за них и за нее в частности, Кира старалась не думать. Слишком много и часто она думала подобным образом в прошлом. И неизменно ошибалась.
Глава 13
То самое место, где Алена сделала свои первые шаги на панели, то есть столь необычное для воспитанной в глубоко религиозной семье девушки, находилось совсем даже и не в центре города. А напротив, на окраине, в огромном жилом массиве возле метро «Гражданский проспект». Там подруги и обнаружили этот небольшой массажный салон, который, как им с гордостью заявил охранник у входа, исправно функционировал вот уже почти десять лет. И, можно сказать, даже процветал.
С последним утверждением подруги могли бы, пожалуй, поспорить. Фасад здания, где располагался салон, выглядел изрядно грязным. В подъезде витали сомнительные запахи, но зато вдоль лестничных пролетов стояли ящички с землей и хилыми зелененькими побегами, которые должны были, по замыслу дизайнера, изображать джунгли. Но на самом деле ничего, кроме жалости к себе, не вызывали.
— Зато сам салон на месте! — произнесла оптимистично настроенная Леся. — На том самом месте.
— И вывеска та же самая! — хмыкнула Кира, глядя на неровные буквы, выведенные над телом дородной девахи с рязанскими тугими щеками, в венке из суповой лаврушки на голове и в белой тунике.