Неполная дура

— А мелочь?

— Из них на свободе осталось всего два или три человека, — призналась Этна. — Но и они могут быть опасны.

— Для тебя?

— Прежде всего для тех людей, у кого Гера оставил на сохранение предметы антиквариата. Они самые настоящие бандиты. И к тому же считают, что это их святое право — вернуть себе украденное у них Герой. Свою же собственность себе возвращают.

— Блин, Робин Гуды хреновы! — выругалась Мариша. — А то, что в результате могут пострадать невиновные люди, это их не смущает?

Этна и Инна посмотрели на нее так, что Мариша поняла — сболтнула глупость. Но очень уж ее возмущала эта экспроприация наворованной Герой наличности, заботливо превращенной им в антикварные безделушки. С какой стати страдать должны его подружки, у которых эти безделушки осели? Вот Аня, например, ей Гера мог тоже что-нибудь подарить.

И Мариша схватилась за телефон.

— Аня! Скажи быстро, тебе Гера что-нибудь дарил? Конфеты? Старинные? Чего ты обижаешься? Я не в том смысле, что просроченные. А в том, что может быть, коробка была старинная. Или в ней чего-нибудь этакое. Салфеточка там из кружев брюссельских трехсотлетней давности. Рожок для обуви из слоновой кости времен династии королевы Виктории. Нет, не в коробке с конфетами рожок для обуви. Сам по себе рожок. Не дарил? И ничего такого не дарил? Точно? Ты припомни, а? Это в самом деле очень важно. Может быть, хрустальную туфельку? Почему туфельку? А почему не рожок? Почему это я пьяна? Нет, ни в одном глазу. И вообще, у нас все в порядке. Не волнуйся.

Мариша положила трубку и сказала:

— По крайней мере за Аньку можно не волноваться. Ей Гера никаких подозрительных предметов старины не дарил. Только конфеты, цветы и вино.

И заметив, как напряглись ее подруги, поспешно добавила:

— Не старое! В смысле не коллекционное.

И посмотрев на Этну, добавила:

— Ты адрес Платона знаешь?

— Конечно.

— Поедешь с нами к нему?

— Но зачем?

Объяснять Мариша ничего не стала.

— Потом, — отмахнулась она. — И вообще, если моя догадка верна, то, боюсь, Платона мы дома уже не застанем.

Этна не стала ничего выяснять. Сказывалась профессиональная выучка. Обе девушки почувствовали, что Мариша что-то надумала. И это что-то весьма дельное. Во всяком случае вид у нее был чрезвычайно деловой, когда она пулей летела к выходу из кафе.

Глава двадцатая

Но возле квартиры Платона энтузиазм Мариши сдулся при виде рослого широкоплечего мужчины с коротко стриженными светлыми волосами. А когда он еще развернулся к ним и на его красивом лице отразилось изумление пополам с радостью, смешавшейся в свою очередь с тревогой, она поняла, что праздник оказался снова не на ее улице. Достаточно было понять, на кого устремлен этот трепещущий взволнованный взгляд, чтобы стало совершенно ясно: только Этна, а третий, четвертый и так далее тут лишний.

— Как ты тут оказалась? — шагнул вперед Феликс, не сводя своего замечательного горящего взгляда с Этны. — Я же велел тебе сидеть дома!

— А ты мной не командуй! У меня есть те же права, что и у тебя!

— Нет у тебя других прав, кроме как слушаться меня! Наворотила дел из-за своего Геры! Хватит!

Это было просто замечательно. Так бы слушали и слушали! Типичный семейный скандальчик.

— Можно подумать, они вместе живут уже лет двадцать, — не удержалась от подколки Инна.

Впрочем, у нее хватило ума, чтобы услышала ее одна только Мариша. Ни Этна, ни Феликс, кажется, не понимали, что ведут себя, как давно сформировавшаяся супружеская пара. Даже секса у них, по словам Этны, не было.

Феликс тем временем выплеснул на любимую первый накал страстей. И теперь соизволил поинтересоваться уже более спокойным тоном, что же все-таки делает тут его названная сестрица в компании двух своих подружек.

— Мы пришли поговорить с Платоном, — сказала Этна и все еще с вызовом добавила: — Что, нельзя?

Феликс отвернулся, скрывая раздражение.

— Мне бы тоже хотелось с ним поговорить, — буркнул он. — Только он дверь не открывает! Придется вскрывать! Этна, ты у нас специалист по дверям. Действуй.

Девушка не заставила себя долго упрашивать. Мгновение, и в ее руках возникла небольшая связка странно загнутых крючков и прочих железок. А сама она нагнулась к двери.

— Ничего коварного в тебе нет, — ворковала она над замком, словно убаюкивая его. — Ты такой славный типовой замочек, иметь с тобой дело — одно удовольствие. Ты покладистый, со всеми ключиками дружишь.