Неполная дура

Домик был такой славный! И вся деревушка выглядела такой уютной, несмотря на покосившиеся постройки. У смотревшего на картину на сердце становилось непривычно легко. Увы, место, где была подпись художника, было выскоблено почти до самого грунта. Так что имя его осталось неизвестным. Но сам пейзаж пришелся Марише по душе. Она купила для полотна новую подходящую раму и повесила его в гостиной. Где оно и висело до сегодняшнего дня.

Итак, подруги обыскали в поисках пропавшего пейзажа всю квартиру. И вынуждены были признать, что либо они сошли с ума и сами не помнят, как вынесли его вчера из дома, либо его взял кто-то другой.

— Подозревать Надира я уже не могу, — простонала Инна. — Ведь мы планомерно подозревали его за сегодняшнее утро не меньше пяти раз. А потом все вещи нашлись.

— Но сейчас картины в доме нет, ты с этим согласна?

Инна была согласна. Но только отчасти.

— Ее нет, или мы ее не нашли, — сказала она.

— Раз уж мы отыскали все эти мелочи вроде крема, сумочки и кошелька, то не найти большущую картину, было бы странно, — твердила Мариша, пока Инна держалась за гудящую и раскалывающуюся от боли голову. — Странно, очень странно.

Но странно там было подругам или нет, а пора им было отправляться на похороны Герасима. И девушки, впопыхах накрасившись и нацепив все самое траурное, что нашлось в гардеробе Мариши, отправились в путь. Инна вчера, отправляясь в ночной клуб, надела брюки и черную майку. Сегодня сверху она набросила огромную черную шелковую шаль, которую Марише как-то по случаю довелось купить в Индии, и теперь девушка выглядела не только траурно, но даже и романтично.

Глава пятнадцатая

Народу на кладбище оказалось немного. Большинство людей подруги знали. Это были служащие ресторана, а также любовницы Геры.

— А где же наша Анька? — спохватилась Мариша, оглядев пеструю стайку девушек. — Разве она не придет?

— Не знаю, я звонила ей из твоей квартиры. У нее телефон или отключен, или они с ним находятся вне зоны действия сети.

— Где это?

Инна молча развела руками. Вчера вечером, когда она разговаривала с Анькой, та что-то невнятно пробормотала, что похороны Геры, на которые явится его законная жена, — это то мероприятие, которое бы она охотно пропустила. Возможно, она не явилась на похороны сознательно?

Из всех присутствующих любовниц Геры подругам были знакомы только Любка и Милена. Официантки стояли рядом, поддерживая друг друга. Былое соперничество перед лицом смерти напрочь изгладилось из их сердец. И теперь они помнили только о том, что их когда-то связывало чувство к красавцу директору.

Кроме сослуживцев на кладбище присутствовали родственники Геры. То самое женское трио — Елизавета Петровна, Полина и Людочка.

— Вот они, змеюки! — зловеще прошипела Инна.

Ее с самого утра мучило жестокое похмелье. В доме у Мариши не удалось обнаружить ни капли спиртного. Видимо, подруги с вечера вылакали все. Остались одни сердечные капли и духи. Но ни то ни другое, разумеется, подруги пить не стали. По дороге на кладбище они купили одну баночку пива на двоих. Но его эффект, пока они доехали, уже полностью рассосался. И теперь девушки снова страдали и покачивались на нетвердых ногах.

— Когда уж они начнут?

Стоящая неподалеку Людочка неодобрительно покосилась на них. Инна только прикрыла глаза в ответ. Бедняжка! Она-то ведь не знала, что хотя церемония похорон ее брата уже подходит к концу, главный сюрприз Геры ожидает всех собравшихся еще впереди.

И вот на крышку гроба упала первая горсть земли, а затем могильщики принялись сноровисто орудовать лопатами. Тогда вперед выступил невысокий худощавый человечек. Все изумленно вытаращились на него. А он негромко откашлялся и заявил:

— В мои обязанности входит огласить завещание моего, увы, покойного ныне клиента.

По рядам прошел гул.

— Что? Прямо на похоронах? — недовольно произнесла Елизавета Петровна.

— Так уж он сам распорядился! — заявил всем нотариус. — Итак, оглашаю!

И еще раз откашлявшись, начал хорошо поставленным зычным голосом… Подруги его не слушали. Зачем? Главное они уже знали. А все эти юридические обороты только засоряют мозг и память. У подруг было занятие поважней. Они наблюдали за тройкой главных наследниц. По мере того как до женщин доходил смысл завещания Геры, на их лицах удивление постепенно сменялось гневом и возмущением, а затем появилось облегчение и даже некоторое злорадство.