Что моё, то моё

Мужчина не ответил. Инспектор придвинул к нему стул, и мужчина уселся. Ингвар попытался не морщиться от запаха мочи и застарелого пота. Сейчас-то он точно знал, откуда исходит тошнотворный запах.

– Слушайте, – сказал он тихо. – Можно я буду называть вас Лаффен ^[21] ? Вы ведь зовёте себя Лаффен, так?

Мужчина едва заметно кивнул. Итак, обращённую к нему речь он слышит и понимает.

– Лаффен, – улыбнулся Стюбё. – Меня зовут Ингвар. У вас сегодня был тяжёлый вечер.

Мужчина снова кивнул.

– Скоро мы всё уладим. Я только задам вам всего несколько вопросов, хорошо?

Соглашаясь, тот вновь дёрнул головой.

– Вы помните место, где вас задержали? Где эти два человека… Где они вас обнаружили?

Мужчина не отреагировал. Близко посаженные глаза – две чёрные точки – бессмысленно смотрели на инспектора с маленького личика. Ингвар осторожно, с некоторой брезгливостью положил руку ему на колено:

– Вы водите машину?

– «Форд-эскорт» тысяча девятьсот девяносто первого года выпуска. Голубой металлик. Двигатель объёмом одна целая шесть десятых литра. Стерео-магнитола стоит одиннадцать тысяч четыреста девяносто крон. Кожаные сиденья и спойлеры.

Голос сильно дрожал. У Ингвара возникло впечатление, будто он бросил монетку в старый музыкальный автомат, особенно когда мужчина продолжил:

– Стерео-магнитола. Стерео-магнитола. Кожаные сиденья и спойлеры.

– Здорово!

– Я ничего не сделал.

– Зачем тогда вы пришли туда?

– Просто. Я лишь… Я просто стоял там. Смотрел. Ведь не запрещено же просто смотреть.

Мужчина засучил рукав, и на свет показался ярко-белый гипс.

– Они сломали мне руку. Я ничего не сделал.

На часах было полчетвёртого. Ингвар Стюбё не спал уже двадцать один час. Одному Богу известно, когда последний раз отдыхал арестованный. Ингвар похлопал его по колену и поднялся.

– Ложитесь здесь на лавку, – дружелюбно посоветовал он. – Скоро уже наступит день, и мы всё уладим. А потом вы сможете отправиться домой.

Осторожно закрывая за собой дверь, он понял, что мужчина в камуфляже может стать для них большой проблемой. Едва ли он в состоянии запланировать хоть какое-нибудь преступление. А тем более три хорошо продуманных похищения и дерзкое возвращение трупа ребёнка. Конечно, у него есть аттестат, и потому он должен уметь писать и читать. Но то, что он профессиональный шофёр, как утверждает Германсен, явное преувеличение. Лаффен Сёрнес был инвалидом, он доставлял тёплый ленч два раза в неделю старикам из Стабекка. Без всякого вознаграждения.

Да разве дело в Сёрнесе? Дело в том, что у полиции кроме него нет ни одного подозреваемого! Троих детей похитили. Один из них уже мёртв. И после трёх недель расследования полиция располагает лишь престарелым эксгибиционистом, у которого есть «Форд-эскорт».

К тому же теперь придётся защищать его от разъярённых граждан.

– Отпустите его, – приказал Ингвар Стюбё.

Германсен пожал плечами.

– Да-да. У нас опять ничего нет. Зеро. Расскажи обо всём этим стервятникам, что стоят на улице.

Он кивнул в сторону окна.

– Отпустите эксгибициониста домой, как только рассветёт, – зевнул Стюбё. – И обеспечьте ему, ради Бога, другого адвоката, который смог бы позаботиться о том, чтобы его клиента не мучили, не давая ему спать по ночам. Мой тебе совет. Он не тот, кого мы ищем. А ты…

Он вынул сигару из нагрудного кармана и поднял указательный палец:

– Я не знаю, что вы здесь делаете. Но если бы я был на твоём месте… Оштрафуйте тех психов, которые сломали ему руку. А иначе до конца недели у вас тут будет настоящий Дикий Запад. Помяни моё слово. Суд Линча и настоящий Техас.

25

Где–то за городом, в нескольких километрах на северо-восток от Осло, в доме на склоне холма сидел мужчина с пультом дистанционного управления в руке. Он просматривал телетекст. Ему нравилось это занятие. Так можно было узнавать новости, когда это необходимо и тем способом, который ему больше всего был по душе: в сжатой форме и без отвлекающих внимание картинок. Было утро, и, ощущая на лице первые лучи зарождающегося дня, он чувствовал себя так, будто заново родился. Так было каждый день. Он громко рассмеялся.

Мужчина (56 лет) арестован по делу Эмили.

Он играл с клавишами пульта. Буквы становились то больше, то шире. Уменьшались. Арестовали мужчину. Может, они думают, что он дилетант? И теперь разозлится, потеряет голову только из-за того, что они посадят не того или припишут его поступки другому человеку? Они полагают, что он заторопится, начнёт совершать ошибки, станет неосмотрительным?

---

21 Лаффен (норв.) – танцевальный и театральный центр, готовит детские представления.