Две розы

Элеонора пришла в восторг от того, что ей будет кто-то прислуживать. Она первой торопливо вошла в холл. Эдвард приветливо улыбнулся ей. А когда перевел взгляд на Мэри Роуз, на лице его появилось выражение глубочайшего удивления.

– Она выглядит точь-в-точь как ее мать на портрете, – шепнул он Харрисону. – Как только милорд Эллиот ее увидит, он сразу же поверит, что это его дочь.

– А что, лорд Эллиот не верят, что я его дочь? – осведомилась Мэри Роуз, услышавшая реплику Эдварда.

Молодой дворецкий смутился.

– Он очень хочет в это верить, миледи, но в его жизни было столько разочарований, что он просто боится очередного крушения надежд.

Харрисон снял промокший пиджак и вручил его Эдварду.

– Мне просто необходимо принять горячую ванну, – заявила Элеонора. – Эдвард, проводи меня в мою спальню. Если я не переоденусь в сухое, я простужусь.

– В июле невозможно простудиться, – заметила Мэри Роуз.

– А ты разве никогда не слышала о летних простудах? – возразила Элеонора. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она принялась громко перечислять все свои хвори, чем немало позабавила подругу. Мэри Роуз же украдкой поглядывала на Харрисона. Ей одновременно хотелось и накричать на него за то, что он причинил ей такую боль, и поцеловать, поскольку она ужасно соскучилась.

Макдональд снова взял Мэри Роуз за руку и повел в свою спальню.

Первым, что бросалось в глаза в огромной комнате, была кровать. На этом поистине королевском ложе с ножками-столбами могли бы с комфортом разместиться четверо. Мэри Роуз невольно представила себе спящего в этой гигантской кровати Харрисона, и в ее воображении замелькали весьма соблазнительные картины.

Лицо ее залилось краской. Надо переговорить с Харрисоном прямо сейчас.

– Харрисон, давай поговорим.

– Он уже ушел, миледи. Если позволите, я попрошу Кэролайн приготовить для вас ванну.

Мэри Роуз резко обернулась и увидела стоящего в дверях Эдварда.

– А куда делся Харрисон?

– Он спустился вниз. Вы хотите, чтобы я сходил за ним?

Мэри Роуз отрицательно покачала головой:

– Спасибо, пожалуй, я действительно приму ванну. А почему вы все время называете меня миледи?

– Потому что вы леди Виктория. Именно так к вам положено обращаться.

В течение следующего часа она была предоставлена заботам Кэролайн. Почтение, с которым обращалась к ней молодая женщина, смущало и нервировало Мэри Роуз; ей казалось, будто она ни много ни мало претендует на королевский трон.

Впрочем, горячая вода все же оказала свое благотворное воздействие, и, вытаскивая из волос шпильки, она почувствовала себя гораздо лучше. Мэри Роуз лежала в фарфоровой ванне до тех пор, пока вода не остыла, а затем завернулась в халат и возвратилась в спальню Харрисона.

Темноволосая француженка Кэролайн, объясняясь с Мэри Роуз, в основном пользовалась жестами и короткими фразами, поскольку волновалась едва ли не так же сильно, как и гостья, – руки ее дрожали, движения были скованными и неуклюжими. Мэри Роуз по-французски сказала, что хочет сама причесать свои волосы, однако Кэролайн не позволила госпоже отвергнуть ее помощь, проявив в этом вопросе немалую решительность.

Она подвела Мэри Роуз к стулу с прямой спинкой. Мэри Роуз вцепилась в воротник халата и стискивала его все то время, пока Кэролайн занималась ее прической. В последний раз ей помогали расчесывать волосы в далеком детстве, когда к ее локонам прилипли мятные тянучки. Клейкую массу из ее головы пришлось вычесывать Колу, и в тот день запас ругательств, известных Мэри Роуз, значительно пополнился.

С тех пор никто и никогда ее не расчесывал, и она чувствовала себя ужасно глупо, пока другая женщина водила щеткой по ее волосам.

Стул, на котором она сидела, был развернут к кровати. Мэри Роуз обратила внимание, что покрывала уже откинуты, на простынях лежит ночная рубашка, а на подушках – красная роза с длинным стеблем.

– Откуда взялся цветок? – спросила она у Кэролайн.

– Ваш муж распорядился принести, миледи. Очень мило с его стороны, правда?

С точки зрения Мэри Роуз, появление в постели цветка было слишком романтическим жестом. Харрисон же не был сентиментальным мужчиной, и ему было несвойственно проявлять такое внимание и заботу. Но вывод из этого напрашивался только один – Мэри Роуз недостаточно хорошо знает своего супруга.

– Ваш муж сказал Эдварду, что эта роза будет напоминанием для вас.