Гусары денег не берут

– Так в том-то и дело, что он мне только одно твердил: жди да жди.

– Чего? Кто?

– Колька! Я к нему, как только с Коростенем познакомилась, сразу начала приставать, что мне дальше делать?

В общем, вливая в Жизель воду и нашедшуюся в холодильнике ее брата водку, подругам удалось выяснить следующее. В сговор с целью обольщения Коростеня брат с сестрой вступили всего за пять дней до убийства доктора Пешкова и исчезновения самого Сазонова.

Жизель, едва только смекнула, что Коростень из ее объятий никуда не денется, затосковала. С одной стороны, задание брата было выполнено в рекордно быстрые сроки. А с другой… с другой – денег она за него пока ни копейки не получила. Конечно, Коростень был с ней щедр. Он дарил своей любовнице подарки, привозил, являясь на свидание, дорогое вино и разнообразные деликатесы. Но тысяча долларов, а лучше две тысячи Жизели все равно никак бы не помешали.

Поэтому она решила поторопить брата. Да и Коростень начал ее утомлять. Видя, что любовница заскучала, он придумывал все новые и новые забавы. От некоторых из них бедную Жизель прямо в дрожь кидало. Но Колька в ответ на ее приставания лишь ответил: «Жди, еще не время. Когда будет нужно действовать, я тебе скажу».

– Но он мне в тот раз поклялся, что терпеть мне недолго, – посетовала Жизель. – Все займет еще день или максимум два.

С тех пор прошло куда больше. Роман с Коростенем разгорался и разгорался, а ни денег, ни брата Жизель так и не видела.

– Сначала я терпела и ждала, – призналась она подругам. – Все надеялась, что Колька объявится. Думала, накладка у него какая-нибудь вышла, вот он от меня и прячется, чтобы на разговор не идти, пока сам толком еще ничего не знает. Ну, и денег терять не хотелось, которые он мне пообещал.

Но вчера терпение Жизели истощилось. Да и физическое ее состояние от постоянных занятий бурным сексом с Коростенем, который оказался просто неутомим на жестокие выдумки, было не из лучших. Она недосыпала, недоедала и все время находилась в нервном напряжении, ожидая, какое новое извращение придумает ее любовник.

– Потому что этот козел оказался самым неугомонным из всех, кого я знала! – пожаловалась Жизель подругам. – Не было у меня еще такого похотливого мужика! Это же страшно подумать, что он вытворял. Семь раз за ночь по часу, а то и по полтора. Практически секс-марафон без передышки. Секс нон-стоп!

– Так это же классно! – вырвалось у Леси.

Жизель кинула на нее странный взгляд.

– Классно, когда такая ночь выпадает раз в год или хотя бы в месяц, – в сердцах произнесла она. – А вы представляете, когда это происходит постоянно? Я к утру чувствовала себя так, словно меня асфальтовый каток переехал! Все кости болят, пошевелиться не могу, челюсть болит, попа болит, все тело до последней клеточки ноет и саднит! И на вторую ночь ничуть не лучше. Он днем еще и в секс-шоп заглянул, и какие-то насадки притащил. Честное слово, я думала, помру!

Третья ночь Жизели запомнилась вообще смутно. Коростень оказался обладателем огромной коллекции садомазоприспособлений вроде плетеной плетки из сыромятной кожи, кнута, наручников и специальных зажимов для сосков и прочих деликатных частей тела. Только мысль о тысяче, а лучше – двух тысячах долларов помогла Жизели продержаться. Кожа на плечах и бедрах горела, а шрамы, как полагала Жизель, могли остаться навсегда.

Но следующая ночь заставила ее задуматься о том, что, пожалуй, и две тысячи маловато за то, что ей приходится выносить.

– И что же? Ты сама не испытывала никакого удовольствия?

Жизель потупилась и покраснела, не произнося ни слова в ответ.

– Что? Чего ты молчишь?

Жизель покраснела еще больше.

– Понимаете, – прошептала она. – Будете смеяться, но я ни разу с этим козлом не получила настоящего удовольствия. Только радость, когда он наконец оставлял меня в покое хоть на несколько минут.

В общем, после очередной ночи жаркого секса во всех его проявлениях Жизель поняла, что просто умирает. Единственное, о чем она мечтала, чтобы ее неугомонный любовник свалил из дома. А она смогла хотя бы немного поспать, подлечить раны и попытаться привести мысли и нервы в порядок. Но, к ее изумлению, Коростень никуда не торопился. Часы пробили уже десять, а он словно бы и не собирался уходить.

– Что-то ты бледненькая! – озабоченно вглядываясь в лицо возлюбленной, страстно шептал он. – Но такой ты возбуждаешь меня еще больше. Мне кажется, я сделал правильно, что взял на недельку отпуск. Не хочу разлучаться с тобой ни на миг.