–?Но почему вы держите эти зеркала тут? На чердаке?
–?А чего? Куда их еще? Вниз спустить – так они старые больно. Вот и стоят. А чего? Мешают они кому тут? Нет, не мешают. Сто лет, почитай, простояли. И еще постоят.
–?Пускай стоят! – поддержала его и жена. – Может, еще пригодятся.
–?Запас карман не тянет!
Почемуто при виде этих испорченных огнем резных зеркальных рам из ореха подругам стало нестерпимо тоскливо. Впервые они воочию столкнулись с немым свидетельством того, что произошедшая когдато в этих краях драма не была выдумкой. А самой что ни на есть трагической былью.
–?А вы можете нам сказать, почему в усадьбе пожар вспыхнул? – спросили они, вновь спустившись вниз и сев за стол.
–?Почему вспыхнул? – задумчиво повторил их вопрос старик. – Да разное говорили. Ктото считал, что большевики усадьбу спалили. А другие склонялись к тому, что молодой барин сам ее поджег.
–?Барин? Да еще молодой? – удивилась Мариша.
–?Но нам говорили, что барин был совсем старый. А вот женился он на молоденькой барыньке. Отсюда и произошла трагедия, – сказала Инна.
–?Верно. Только не такой уж барынька была молоденькой. Да и прожили барин с барынькой-преступницей вместе немало. Сынок у них за эти годы вырос. Когда вся эта история произошла, ему то ли пятнадцать, то ли шестнадцать лет было. Тут, в усадьбе, он не жил, родитель его за границу обучаться отправил. Ну а после смерти отца он в усадьбу приехал. Все не верил, что мать на такое злодейство способна оказалась. Очень ее на суде защищал, говорят. Только все без толку оказалось. Против барыньки и ее полюбовника такие неоспоримые доказательства сыскались, что обоих на каторгу и отправили.
–?А молодой барин? Сынок их – что с ним стало?
–?А тот с горя словно бы помешался. Кое-кто видел, как он в ночь, когда в усадьбе пожар вспыхнул, вокруг отцовского дома бродил и проклинал.
–?Кого проклинал?
–?Судьбу свою злую. Позор, что на его голову свалился. Спалить все собирался, чтобы и духу от этого позора не осталось бы.
–?И спалил?
–?Может, он и спалил, – спокойно согласился старик. – А может быть, и большевики после него набедокурили. Там ведь все быстро очень завертелось. Война мировая, революция, Гражданская война… Кто теперь вам точно скажет, как делото было? Лично я на большевиков грешу. Большевики ведь тоже не особото с барской собственностью в те времена церемонились. Это уж после декрет вышел и в силу вступил, что все прежние усадьбы нынче вроде как народная собственность, и потому их надлежит не уничтожать, а наоборот, в целости и сохранности новой власти передавать. Только кто бы усадьбу ни спалил, драгоценности он оттуда предварительно изъял. Потому что после сколько по пепелищу ни рыскали да в золе ни рылись – ничего в ней уже не было.
Услышав последнюю фразу, Мариша насторожилась:
–?Драгоценности? О каких это драгоценностях идет речь?
–?Да о барских, – все так же спокойно произнес старик. – Барынято наша, изза которой весь скандал поднялся, очень уж она до побрякушек драгоценных охоча была. Ну а старик, баринто наш бывший, любил свою молодую жену. Ну а любя ее, он, ясное дело, во многом ей навстречу шел.
–?А мы слышали, он деспотом был. Никуда жену от себя не отпускал.
–?От себя и из усадьбы он ее, и верно, не отпускал. Да и правильно делал – увели бы кралю в пять минут! Но все, чего она ни пожелала бы, ей по каталогу присылали. И все эти женские побрякушки барин беспрекословно оплачивал. Благо, человек он был далеко не бедный. В те годы его камнем фасады почти всех домов в Санкт-Петербурге да и в других городах обкладывали. Было нашей барыньке на что себе обновы справлять! Да у нее одних только платьев не меньше сотни, говорят, было! И к каждому платью, так она от мужа требовала, чтобы беспременно отдельно драгоценный гарнитур был!
–?Зачем это ей?
–?Развлекалась, знамо дело, так, – авторитетно пояснил старик.
–?Погодите, погодите! – перебила его Мариша. – Выходит, старый барин и его барынька почти до самой революции в усадьбе прожили?
–?Так и было.
–?А как же другой хозяин?
–?Какой другой? – изумился старик.
–?Путов.
–?Так Путов – это и была фамилия нашего барина.
–?Как?! – ахнула пораженная Мариша. – Путовы – это дворянский род?!
–?Усадьба им принадлежала, – твердо сказал старик. – Но работы они не чурались. Старый барин от зари и до зари вкалывал. Это его барынька дома одна сидела и от безделья маялась. Моя бабка у них в доме прислугой была. Так что я ее рассказы много раз слышал. Самто я тех времен не упомню. А бабка моя в детстве мне обстоятельно о тех барах рассказывала. Она и сама у них в услужении была, пока за деда моего замуж не вышла да из усадьбы в его дом и не ушла.