Вавилонская башня

И ещё голос, повторявший хриплым взволнованным шёпотом:

«Который… Который… Который?!»

Лёва жутко струсил, решив, что речь наверняка шла о нём. И чтобы его не выявили и не оставили в опустевшем приюте совсем одного, ещё крепче зажмурился, втягивая голову в плечи. Колька потом говорил, что и его не миновало сходное чувство.

Но им повезло. Лёву никто не узнал, не крикнул грозным голосом: «Звягинцев! А ну вылезай!» И вот незнакомые машины заворчали чуть громче и отодвинулись, давая дорогу. Полуторка тронулась с места. Некоторое время машины сопровождали её, как почётный эскорт. Тётя Тося всё оглядывалась на них, твердила что-то об ангелах и Рождестве и осеняла крестным знамением то детей, то шедшие бок о бок автомобили, то крестилась сама…

Интересные сюжетики подкидывала блокадная жизнь, ни в каком кино, даже в очень хорошем, вроде «Балтийского неба», подобного не увидишь. А напиши в мемуарах, потомки, чего доброго, начнут крутить пальцами у виска: «Ну, силён. Ангелы. Марсиан там, случаем, не было?»

…А потом – всё как у всех. Ночная бесконечная Ладога и вражеский налёт, во время которого теория вероятности дала явный сбой, потому что спецвоспитанникам опять удивительно повезло. Их не убило разрывом, они не провалились под лёд. Их благополучно встретила Большая земля и не то чтобы сытый, но всё-таки не помирающий с голоду тыл, где эвакуированных сочувственно и по-народному мудро называли «выкувыренными» …^[40]

Тем не менее о своём «опалённом войной детстве» Лев Поликарпович распространяться не любил. Даже в семейном кругу. И дворец возле улицы Жуковского не навещал.

Трубить общий сбор!

Телефонная трель раздалась примерно за час перед тем, как у профессора должна была собраться его «катакомбная академия».

– Да?

– Здравствуйте, Лев Поликарпович. Скудин беспокоит. Вы не позволите к вам заглянуть? Мне бы посоветоваться кое о чём…

Звягинцев сразу вспомнил, как Иван произнёс эти же слова несколькими днями ранее, но тогда обстоятельства помешали. Взяв пульт, профессор отрубил звук телевизора.

– Конечно, Ваня. Ты где?

– Да я рядом, на углу. Сейчас буду.

Тут надо пояснить, что с некоторых пор Кудеяр был почти такой же вольной птицей, как и профессор с подчинёнными. То есть мечта академика Опарышева выжить его из института счастливо сбылась. Другое дело, Скудину не пришлось унижаться, сочиняя заявление с просьбой о предоставлении ему добровольно-принудительного отпуска без содержания. Вот именно, с просьбой. Вы замечали, любезный читатель, как часто наше государство, силком заставляя нас делать что-нибудь весьма нежеланное, ещё и обязывает об этом просить? Да вы наверняка сталкивались. Например, если вы покупаете микроавтобус или отечественный внедорожник, при его регистрации вас для начала погонят из МРЭО в военкомат. Чтобы там вы его поставили на учёт для каких-то таинственных и туманных государственных нужд. Видимо, так проще чиновникам, которым лень заглянуть в базу данных ГИБДД. Ругаясь и жалея потраченного впустую времени, вы тащитесь в этот самый военкомат. И заполняете там типовой бланк заявления, начинающийся пресловутым: «Прошу…»

Ну так вот, Кудеяру и его ребятам никаких челобитных составлять не пришлось. Выручил генерал-майор Кольцов, возглавлявший структуру «красноголовых». Употребив свои – заметим, очень немалые – полномочия, он забрал Скудина с его группой к себе, а на охрану гатчинского «Гипертеха» поставил других людей. Скудин покинул привычный кабинет без каких-либо сожалений. Научное учреждение Опарышева и Кадлеца без тридцать пятой лаборатории, без Льва Поликарповича и Марины успело стать для него чужим. И вполне безразличным.

Кольцов разумно использовал пополнение. Иван даже не особенно удивился, узнав, что генерал был в курсе подпольной деятельности Звягинцева. Более того, Кольцов её горячо одобрял. Вообще было похоже, что начальство ожидало научных решений именно от опальных учёных, а не от разных там международных комиссий. С чьей подачи сформировалось подобное мнение, было не особенно ясно, но не всё ли, впрочем, равно?

Важно было то, что спецназовцев не отправили патрулировать улицы и не приставили в помощь американцам, продолжавшим мужественно охранять стену. То, чем они теперь занимались, можно было истолковать как продолжение их прежней службы. Просто основная площадка «Гипертеха» как бы перенеслась на улицу Победы, в крайний дом, стоявший фасадом к одноимённому парку. И всё…

---

40 Действительно называли.