Зонтик для дельфина

— Почему?

— Ну как тебе сказать, — почесал подбородок Фигулькин. — Там же в отчете я все изложил. Может быть…

Но, увидев умоляющие глаза своего приятеля, снизошел до новых объяснений.

— В общем, если даже Круглова поскользнулась на кафеле и сама грохнулась головой о ступеньку, то все равно характер падения и положение тела после падения должны были быть другими. Кроме того, под ее правой ключицей есть небольшой кровоподтек. Словно кто-то ударил ее кулаком в грудь. Думаю, что после снотворного женщина еще не совсем твердо держалась на ногах. Так что от удара она потеряла равновесие и рухнула назад.

— А сама, значит, она не могла упасть? — еще раз уточнил у врача Рушников, начинающий подозревать, что чего-то Фигулькин недоговаривает.

— Удара было два, — наконец произнес заветную фразу врач. — То есть даже три. Но первый не в счет. От него у убитой образовалась гематома на левом бедре и локте. Неприятно, но не смертельно. А вот о ступеньку она ударилась дважды. Первый раз при падении, а второй раз ее ударили еще раз, видимо, чтобы добить.

— И от какого удара она скончалась? — живо поинтересовался следователь.

— Я не волшебник! — развел руками врач. — Удары последовали один за другим. Фактически каждый из них мог оказаться смертельным. Но одно я тебе скажу точно: вероятность того, что, ударившись головой в первый раз, Елена смогла еще приподнять голову и удариться второй раз, равна нулю целых и одной сотой процента.

— А почему не нулю? — спросил Рушников.

— В мире ведь еще случаются чудеса, — произнес врач.

Но лично Рушников ни в какие чудеса, когда дело касалось того, чтобы находящаяся без сознания женщина без посторонней помощи, то есть совершенно самостоятельно, взяла и долбанулась второй раз головой о ступеньку, не верил. Поэтому принял единственно верное решение. Круглову убили, и сделал это, скорее всего, тот, кто украл дельфина. Следовательно, нужно поискать следы ее убийцы среди ветеринаров, то есть людей, имеющих доступ к снотворному, которым была обездвижена Круглова…

* * *

Подруги уселись под каштаном на лавочке, и Мариша, молитвенно сложив руки, устремила взгляд на Инну, держащую в руках письмо:

— Ну вскрывай же ты его скорей! Сил нет терпеть!

Поколебавшись, Инна все же поборола сомнения, напомнив себе, что произошло убийство и в сложившейся ситуации читать чужие письма — вполне этично.

Она аккуратно распечатала письмо и всмотрелась в мелкий бисерный почерк, которым оно было написано.

Письмо было довольно длинным и содержало, помимо прогноза погоды в Питере и краткого описания своего собственного самочувствия, немало интересных сведений из жизни соседей Лениной бабушки. Видимо, Светлана Арнольдовна, как и многие пожилые люди, любила посплетничать.

Но подруг сегодня меньше всего интересовали сплетни из дома возле Таврического сада.

— Вот, наконец-то! — воскликнула Инна, пропустив добрые две трети письма. — Тут наконец пошло про Шурика!

— Да, и что она пишет про него? — схватилась за письмо Мариша.

После небольшой потасовки письмо перекочевало в руки Мариши.

«Ничего не хочу слышать про твоего любовника, — писала Светлана Арнольдовна внучке. — Я с самого начала предупреждала тебя, что этот человек использует тебя. Я рада, что теперь ты и сама пришла к такому же выводу. Ты спрашиваешь, что тебе делать? Могу сказать одно: немедленно возвращайся домой. Никогда и ничего не нужно терпеть. Если что-то не нравится, уходи. И ты сама удивишься, какой легкой и простой станет твоя жизнь».

— Пока все подтверждает слова самой Светланы Арнольдовны, — сказала Мариша. — Она не любила Шурика. И кажется, Ленка тоже в нем под конец их отношений разочаровалась.

Но следующие строчки заставили подруг задуматься.

«Твой Игорь представляется мне еще более отвратительным человеком, чем даже тот Шурик, который предлагал мне переселиться ради науки в коммуналку», — писала Светлана Арнольдовна.

Прочтя эту фразу, подруги недоуменно переглянулись.

— Какой еще Игорь? — спросила Мариша. — Он-то откуда взялся?

— И куда делся великий ученый Шурик? — спросила Инна.

Так и не найдя ответа на свои вопросы в глазах друг друга, подруги снова взялись за письмо.

"В конце концов, Шурик не использовал тебя как рабочую силу, и ты вольна была в любой момент уйти от него, — прочитали подруги. — Этот же Игорь, явно выступающий цензором твоих писем ко мне, еще хуже.