Русалочка в шампанском

Но саму Анну Владимировну такой подход не смущал.

– Я ведь все понимаю. Не могла Маринка при всех меня мамой называть. Я уж и тому радовалась, что она меня к себе жить пригласила.

Из всего вышесказанного Мариша сделала лишь два вывода, что Марина была еще той гадиной. И еще, что материнская любовь беспредельна.

– А тот юноша, который был влюблен в Марину, как он воспринял ее замужество?

– Костик? Да ну его!

– Почему?

– Знаете, не хочу даже про него вспоминать!

– Да почему же?

– Когда Марина сказала, что выходит замуж за Лопатина, он себя повел отвратительно!

– И как же?

– Ругался! Кричал, что разрушит этот брак. Что Марина сама не понимает, на что себя обрекает, выходя замуж за денежный мешок. И на меня голос поднял. Я прямо оторопела. То тихоня тихоней, а тут налетел чуть ли не с кулаками!

– А на вас-то за что?

– Обвинял меня, что это я дочь на скользкую дорожку толкнула. Это он про замужество с Лопатиным так выражался.

– А еще?

– И еще кричал, что у меня все мысли только о деньгах. И что я дочь свою просто продала.

И помолчав, Анна Владимировна самокритично прибавила:

– Может быть, это и так, только куда же без денег-то? Только такие блаженные дурачки вроде этого Костика этого и не понимают!

Значит, Костик! Мариша мигом выстроила новую версию. Парень был здорово обижен поступком Марины, которая променяла его чистую и незамутненную никакими расчетами любовь на деньги Лопатина. Как знать, возможно, парень решил отомстить неверной возлюбленной. Хотя зачем он тогда так долго ждал? Может быть, что-то послужило толчком к такому его поступку?

– А Марина в последнее время про этого своего бывшего кавалера не упоминала?

– Нет!

Ответ прозвучал так быстро и решительно, словно Анна Владимировна давно ждала этого вопроса и готовилась к нему.

– Марина про Костю и думать забыла! Зачем он ей? Голытьба!

– А он про нее забыл?

– И он тоже! Парень тоже женился, завел себе детей, у него все прекрасно!

– А вы откуда знаете?

– Марина недавно в Рязань ездила, старых друзей проведать. Там и узнала.

– В Рязань? А зачем в Рязань?

– Город это такой. Мы с мужем там долго прожили. Маринка там родилась и выросла.

– Но вы же говорили, что Марина – москвичка.

– Рязань – та же Москва! – последовал ответ. – Пара часов езды, и ты уже в столице!

Мариша покачала головой. Ой, не так это, совсем не так! Стоит отъехать от центра на десяток километров, как уже Москва кардинально меняется. А что уж там говорить про Рязань.

Рязань – тихий провинциальный городок, который совсем не похож на столицу. В Рязани люди простые и до сих пор сохранили способность искренне любить и ненавидеть. То, что жителю столицы покажется чем-то рядовым и не стоящим особенного внимания, например измена любимой женщины, для жителей провинции может стать настоящей драмой.

– А когда, вы говорите, Марина ездила в Рязань?

– Неделю как вернулась моя голубка! Не хотела я, чтобы она к подружкам своим ездила, а выходит, лучше бы она вовсе там с ними осталась! Целей была бы!

Ох, что-то сомневалась в этом Мариша. Лично ей казалось, что убийство Марины целиком и полностью связано с той ее поездкой в Рязань. Для красотки, перед которой лежали Милан и Барселона, вряд ли Рязань представляла большой интерес. Что ей там было делать?

В целом у Мариши этот разговор оставил какой-то неприятный осадок, словно ее неумело и неловко, но все же пытались пустить по ложному следу. Не верила она Марининой матери. Что-то женщина скрывала. И это что-то было связано с поездкой Марины к себе на родину, в Рязань.

Так что вернувшись в машину, сыщица первым делом достала свой телефон и набрала хорошо знакомый номер. Мариша звонила Артему – своему верному старому другу и по совместительству компьютерному гению, который служил Марише чем-то вроде бесплатной справочной службы.

Артем трубку взял, хотя на заднем фоне раздавался мощный детский рев. Машенька – единственная деточка Артема – обладала для своего нежного возраста удивительно мощными легкими и отличными связками, которые могли бы помочь ей в будущем сделать карьеру оперной певицы.

Если что-то было не по ней, она могла орать благим матом хоть час, хоть два часа. Все рекомендации опытных детских педагогов и психологов разбивались о невероятную упертость этого младенца. Машенька совершенно не желала следовать указаниям педагогов с мировым именем, которые уверяли, что если не обращать на ребячьи капризы и рев внимания, то постепенно скандал затухнет сам собой и ребенок переключится на что-нибудь другое, более тихое и полезное. А в следующий раз еще и подумает, прежде чем снова начинать капризничать.