100 великих скульпторов

К школе Лисиппа относят статую отдыхающего Гермеса. Последний тяжело дышит, опустившись на краешек скалы. Вероятно, отдохнув, он снова продолжит быстрый бег. И только сандалии Гермеса с пряжками на ступнях, в которых нельзя бежать, но можно только летать, указывают на божественность образа.

В такой же сложной напряжённой позе показывает Лисипп и Эрота, натягивающего тетиву своего лука. Вот как описывает это произведение Г. Д. Белов:

«Эрот изображён в виде обнажённого мальчика, держащего в руках лук, на который он пытается натянуть тетиву. Для осуществления этого действия потребовалось очень большое усилие, которое и обусловило композицию фигуры. Эрот сильно согнулся, его ноги и торс находятся в одной плоскости, руки же вытянуты в левую сторону, в том же направлении повёрнута и голова. Параллельные линии пересекаются с линией ног и плоскостью торса, нижняя часть фигуры направлена вперёд, плечи же и торс наклонены вправо; одни силы противодействуют другим, всё это сообщает фигуре движение, делает её динамичной. Кроме того, построенная в различных плоскостях, фигура Эрота требует глубины и пространства. Композиция статуи Эрота в некоторых своих частях напоминает постановку фигуры Апоксиомена.

Отроческое тело Эрота отличается характерными чертами: оно ещё не вполне развившееся, нежное, с большой головой, с полными щеками, с пухлыми губами небольшого рта. Эрот — одна из первых попыток изображения детской фигуры в греческом искусстве».

Расставшись с типом ради индивидуума, с условностью ради импрессионизма, Лисиппу удалось совершить прорыв в новые области, едва не став основоположником греческой портретной скульптуры. Александру Македонскому так нравились бюсты его работы, что он назначил Лисиппа своим придворным скульптором, как он прежде предоставил эксклюзивное право писать свои портреты Апеллесу и вырезать их на геммах Пирготелю.

О царских портретах скульптора сохранились стихи:

• Полный отважности взор Александра и весь его облик
• Вылил из меди Лисипп. Словно живёт эта медь.
• Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье:
• «Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».

В дошедших до нас поздних копиях можно увидеть портрет сильного человека, сознание которого всколыхнули внутреннее смятение и волнение. Тревога проступает в патетических чертах полководца. Она воспринимается то как предвестник драматических веков эллинизма, то как вспышка тоски по некогда свойственным классическому человеку и утраченным теперь уверенности и покое.

Художественное наследие Лисиппа было огромным и по своему количеству. Античное предание гласит, что Лисипп из платы, получаемой за каждое своё произведение, откладывал по одной золотой монете. После его смерти их насчитали 1500! И это при том, что некоторые произведения Лисиппа были многофигурными. Такова, к примеру, группа Александра и его воинов, участников сражения при Гранике — первого большого сражения с персами во время похода Александра в Азию. Там изображено двадцать всадников. Некоторые же из статуй Лисиппа и вовсе достигали колоссальных размеров: статуя Зевса в Таренте (в южной Италии) достигала высоты свыше 20 метров.

Вполне вероятно, что предание преувеличивает число произведений Лисиппа. В его мастерской также работали его сыновья, помощники и ученики. Но не вызывает сомнения огромная творческая энергия Лисиппа. В том же предании говорится: стремясь закончить своё последнее произведение, мастер довёл себя до истощения, вследствие которого и умер.

Характер творчества Лисиппа обеспечил ему известность далеко за пределами греческого мира. Его часто сравнивали с самим Фидием. Марциал в одной из эпиграмм писал:

• Про Алкида у Виндекса спросил я:
• «Чьей рукою он сделан так удачно?»
• Как всегда, улыбнувшись, подмигнул он:
• «Ты по-гречески что ль, поэт, не знаешь?
• На подножии здесь стоит ведь имя».
• Я «Лисиппа» прочёл, а думал — «Фидий».

ПРАКСИТЕЛЬ

(ок. 390 до н. э. — ок 330 до н. э.)

Плиний говорил, что в его время статую Афродиты Книдской считали не только лучшим произведением Праксителя, но и самой прекрасной статуей древности. Город Книд стал местом, куда стекалась масса паломников, чтобы увидеть статую богини. Когда вифинский царь Никомед I (278–255 годы до нашей эры) предложил книдянам простить им очень значительный долг, если они отдадут ему статую, книдяне без колебаний ответили ему отказом.