Поцелуй дочери канонира

Вексфорд начал задумываться о том, есть ли смысл еще оставаться здесь. Завтра истекают четыре недели со дня «танкредской бойни», как ее окрестили газетчики, и заместитель начальника полиции будет ждать Вексфорда с докладом. Вообще-то выглядеть все будет как неформальный визит — Фриборн пригласил Вексфорда к себе домой на стаканчик хереса, но инспектор хорошо понимал, что целью всего этого было поставить ему на вид отсутствие успехов в расследовании дела и напомнить, во сколько обходится их пребывание рядом с местом преступления. В итоге последует совет, а вероятнее — приказ вернуться в Кингсмаркэм и работать в участке. И снова его спросят, чем оправдываются еженощные дежурства полицейских у Дейзи. Но чем он мог оправдать отмену таких дежурств?

Вексфорд позвонил домой, спросить, не звонила ли Шейла, получил от встревоженной Доры отрицательный ответ и вышел под дождь. В сырую погоду поместье выглядело уныло. Удивительно, как сумрак и дождь преобразили атмосферу Танкред-Хауса, превратив его в подобие мрачной викторианской гравюры: угрюмый, даже зловещий дом с тусклыми глазами окон и серыми от сырости стенами. Голубые леса превратились под клубящимися тучами в землисто-серые.

Из-за дома показалась Биб Мью с велосипедом. По-мужски одетая, она шагала мужской походкой, и даже с близкого расстояния, а тем более — оттуда, где стоял Вексфорд, ее кто угодно принял бы за мужчину. Притворившись, что не видит инспектора, Биб неуклюже отвернулась и задрала голову к небу, внезапно заинтересовавшись атмосферными явлениями. Вексфорд напомнил себе, что она инвалид. Но тем не менее живет одна. Какую жизнь она вела? Что с ней было раньше? То, что она побывала замужем, представлялось Вексфорду какой-то комичной нелепицей. По-мужски закинув ногу, Биб оседлала велосипед, резко нажала на педали и покатила вдоль по главному проезду. Было очевидно, что она избегает короткой дороги и по-прежнему боится страшного дерева. Сообразив это, Вексфорд внутренне поежился.

Строители появились на следующий день. Приехав утром, Вексфорд увидел их микроавтобус во дворе у фонтана. Компания из Брайтона. Называют себя не строителями, а «создателями интерьеров».

Вексфорд углубился в просмотр документов дела — папка с бумагами достигла уже порядочной толщины. У Джерри Хайнда все эти сведения помещались на маленьком диске — меньше, чем пластинка-сингл в прежние дни, но для Вексфорда все эти хитрости были бесполезны. После стольких дней работы дело рассыпалось на глазах. Так много вопросов без ответов! Где Джоан Гарленд? Жива ли она? Связано ли ее исчезновение с убийством? Каким путем убийцы скрылись из Танкреда? Кто подбросил Габбитасу револьвер? И не было ли это уловкой, которую сам же Габбитас и придумал?

Вексфорд перечитал показания Дейзи. Затем прослушал запись ее рассказа. И понял — придется поговорить с ней еще раз. В ее словах противоречия были особенно вопиющи. Пусть она попробует объяснить, как вышло, что Харви Коупленд, поднявшись на лестницу, был застрелен внизу, будто он стоял у подножия лестницы к ней спиной.

И сколько времени на деле прошло с того момента, как Харви вышел, до первого выстрела — «долго» или же несколько секунд? Был у него к Дейзи и такой вопрос, узнай о котором Фриборн, он бы презрительно расхохотался: почему Давина, услышав в восемь вечера движение наверху, решила, что это кошка, хотя, по всем свидетельствам, Куинни всегда начинала свои игры в шесть? И мог ли убийца, услышав звуки, источником которых была всего лишь кошка, испугаться и убежать?

Было и еще кое-что, о чем Вексфорд собирался спросить Дейзи, но он не очень надеялся на ее память, понимая, что прошло уже довольно много времени, да и пережитый стресс повлиял на точность восприятия событий.

Тем временем во дворе появилась новая машина. Хозяин постарался поставить ее как можно дальше от фургончика «Создание Интерьеров» — еще немного, и она оказалась бы на лужайке. Вексфорду показалось, что он узнал машину Джойс Вирсон. Наверное, подумал он, Джойс изрядно допекла Дейзи, и перестань она ездить, Дейзи быстро найдет повод отделаться от нее совсем.

Он позвонил у дверей, и на пороге появилась Бренда. Вход в столовую занавешивал кусок холста. Из-за него доносились приглушенные звуки, но не стук и скрежет, а плеск и хлюпанье, сопровождавшиеся обязательным при любом ремонте, но против обычного негромким бессмысленным дребезжанием поп-музыки. Ни в гостиную, ни в «сер шо», где Дейзи принимала на сей раз не одного, а двух гостей — Джойс Вирсон и ее сына, — музыка не доносилась.