Поцелуй дочери канонира

Как бы то ни было, у Бердена сложилось довольно правдоподобное предположение об истинном порядке событий. Терри и Маргарет Гриффин изо всех сил старались оттянуть встречу Энди с полицейскими. Сначала они, сколько смогут, будут убеждать их, что Энди куда-то уехал — и в конце концов это, может быть, не так далеко от истины; когда он придет домой, они уговорят его лечь на дно: без конца прятаться невозможно, но как знать, глядишь, дело вскоре закроют и тучи над головой Энди рассекутся.

— Где он провел те три дня, Рег? Это их «на севере» ведь ничего не значит. Где он был с утра воскресенья до вечера вторника? С кем?

— Пожалуй, Барри стоит отправиться в его любимую пивнушку «Слизень и латук» и выслушать предположения приятелей, — задумчиво отвечал Вексфорд.

— Отвратительный способ убийства. Но «хороших» способов и не бывает. Убийство всегда отвратительно. Если же говорить без эмоций, этот способ дает убийце ряд преимуществ. Например, нет крови. Потом, повешение — это дешево. Надежно. И легко — при условии, что ты сможешь заранее обездвижить жертву.

— И как они обездвижили Энди?

— Это мы узнаем, когда увидим выводы Самнер-Квиста. Тот, кто это сделал, мог применить снотворное, хотя в этом случае были бы свои трудности. Что ж, выходит, Энди был тем вторым? Грабителем, которого не видела Дейзи?

— Я думаю, да. А ты?

Вексфорд не ответил.

— Хогарт был заметно раздосадован, когда увидел меня у дверей. Это, впрочем, объяснимо — человек не хочет впутываться в расследование убийства. Но он охотно вызвался проводить нас к месту. Может, просто любит быть в центре внимания. Выглядит он на семнадцать, хотя ему, скорее всего, двадцать три. В Америке обучение в университете продолжается четыре года. Он говорит, что приехал сюда в конце мая, значит, после выпуска из университета — у них это происходит в мае — и было ему тогда двадцать два. Поехал в гран-тур, он говорит. Надо полагать, у него небедные родители.

— Мы его проверяли?

— Я подумал, что это стоит сделать, — довольно сурово ответил Вексфорд и рассказал Бердену, что позвонил своему старому другу, ректору майрингемского университета доктору Перкинсу, и попросил его в частном порядке просмотреть в компьютере списки подавших заявления на обучение.

— Интересно, что же такое знал этот Энди?

— Не тебе одному это интересно, — ответил Вексфорд.

После этого он отправился к Сильвии. У него совсем не было времени повидать ее, и оттого это сейчас нужнее. По дороге он сделал кое-что, чего не делал никогда прежде, — купил Сильвии цветы. В цветочном магазине инспектор поймал себя на том, что высматривает что-то похожее на те великолепные композиции, которые присылают погибшей Давине: подушечку или сердце из цветов, корзинку лилий… Но ничего подобного в магазине не было, так что он удовлетворился букетом из золотистых фрезий и белых нарциссов. Густой запах цветов, сильнее любого парфюма из флакона, заполнил салон его машины.

Сильвия была необыкновенно тронута. Какой-то миг Вексфорд думал, что она сейчас расплачется. Но она улыбнулась и зарылась лицом в желтые и белые лепестки.

— Они чудесны. Спасибо, папа.

Знала ли она о его размолвке с Шейлой? Сказала ей Дора или нет?

— Ну и как — хочется тебе уезжать отсюда?

Они оставляли хороший дом в престижном районе Плоуменс-лейн. Инспектор знал, почему Сильвия с Нилом не переставали менять жилища, почему все время жаждали перемен, и это знание не делало его счастливее.

— Не жалеешь?

— Подожди, ты еще не видел нашу новую усадьбу.

Вексфорд не стал говорить, что они с Дорой ездили смотреть ту усадьбу, как и о том, насколько их расстроили размеры нового дома Сильвии и степень его обветшания. Сильвия заварила чаю, и Вексфорд даже съел ее фруктового пирога, хотя был сыт и этот кусок явно не пошел ему на пользу.

— Вы с мамой обязательно должны прийти к нам на новоселье.

— А что нам может помешать?

— И он меня спрашивает! Ты же у нас самый знаменитый отлынщик!

— Этот вечер будет подтверждающим правило исключением.

Прошло три дня с тех пор, как он видел Дейзи в последний раз. За все это время он лишь однажды позвонил ей по телефону, чтобы удостовериться в том, что в Танкред-Хаусе ее охраняют. Она была недовольна, но не рассержена.

— Розмари хочет сама отвечать на телефонные звонки! Но этого я не потерплю. Я сказала ей, что не испугаюсь тяжелого дыхания в трубке. Да и потом, ничего такого и не будет! Я совсем не хочу оставаться ни с Карен, ни с Анни. Понимаете, они очень милые, но почему я не могу побыть в одиночестве?