Поцелуй дочери канонира

Вексфорд не смог побороть искушения.

— Он все проспал, — сказал он. — Он ведь молодой.

К двадцатитрехлетней Карен Малэхайд вышедшее из употребления и обидное слово «полисменша» не подходило совсем. У Карен был черный пояс по дзюдо, она даже вела занятия для полицейских. Вексфорд понимал, что случись ей прошлой ночью столкнуться с прокравшимся в Танкред злоумышленником, она обезвредила бы его в два счета — если он был безоружен или недостаточно проворен в движениях. В свое время Карен говорила ему, что нигде не боится ходить ни днем, ни ночью, а однажды она так швырнула грабителя, что тот перелетел на другую сторону улицы.

Но была ли она одна надежной стражей для Дейзи? Или Анни, или Розмари? Все-таки нужно убедить Дейзи уехать из Танкред-Хауса. Не скрыться, конечно, — просто уехать подальше от дома, пересидеть опасность где-нибудь у друзей. Вексфорду пришлось признать, что он не ожидал такого поворота событий. Да, он приставил к Дейзи «телохранителя», но ведь лишь затем, чтобы подстраховаться. Только в кино, в кошмарном сне или в буйном воображении один из грабителей — именно тот, который уже стрелял в Дейзи, если предположить, что вторым был Энди Гриффин — мог бы вернуться, чтобы «прибрать» ее. В жизни такого не случается.

— А сейчас случилось, — сказал Берден. — Ей опасно здесь оставаться, нужно уехать. Не вижу, насколько нам поможет, если мы поселим в доме Габбитаса и Харрисонов. Тогда, в первый раз, в доме было четыре человека, помните? Но это его не испугало.

Белая скатерть, серебро и стекло. Еда на тележке с подогревом. За окнами темный мартовский вечер, но в комнате уютно. На первое суп, его уже съели. Наоми подает рыбу — палтус по-домашнему — и когда перед каждым стоит тарелка и все принимаются за еду, наверху раздается шум, и Давина говорит, что Куинни затеяла свое обычное буйство. Тем не менее Харви Коупленд отправляется посмотреть, в чем дело — красавец Харви, похожий на Пола Ньюмана, «звезда кампуса», человек, за которого пожилая леди вышла ради страсти и секса. Снаружи все тихо, ни шагов, ни машин — лишь какое-то движение наверху. Харви поднялся на второй этаж и снова спустился — а может, он так и не взошел по лестнице, а развернулся на третьей ступеньке, когда из коридора выскочили убийцы… Сколько это все продолжалось? Полминуты? Две минуты? А что в эти две минуты происходило в столовой? В отсутствие Харви дамы спокойно ели свою рыбу? Или не ели — а дожидались его, болтая о кошке, о том, как она каждый вечер взбегает по черной лестнице на второй этаж, а потом сбегает вниз по парадной?

Но вот раздается выстрел, и Наоми вскакивает и бросается к дверям. Давина остается за столом. А почему? Почему она не двинулась с места? Испугалась? Страх сковал ее? Дверь резко распахивается, и появляется человек с пистолетом. Гремят новые выстрелы, и вот скатерть больше не белая — она красная от растекшейся почти по всему столу густой кровавой лужи…

— Я сейчас поговорю с ней, — сказал Вексфорд. — Но мы, конечно, не можем заставить ее уехать, если она сама не захочет. Идем вместе, а? Попробуем ее уговорить.

— Сейчас ей, наверное, не терпится уехать. Утром ведь все иначе.

Иначе, подумал Вексфорд, да только наоборот — не в нашу пользу. При свете дня страх ослабевает, а не усиливается. Утром, после восхода солнца, страхи прошедшей ночи всегда кажутся надуманными… Темнота загадочна и зла, а свет — приятен и реален. Для Вексфорда это были не просто метафоры. Они с Верденом спустились с крыльца, пересекли двор и шли в обход западного крыла дома. Там, где разливалось вчера неверное сияние луны, сейчас все было освещено ослепительно ярким солнечным светом. На высоком синем небе ни облачка. Погода стояла совсем июньская — воздух был теплым, будто последние холода прошли уже месяц, а то и два назад.

— Значит, здесь он вышел из-за дома, — сказал Берден. — Что он хотел сделать? Искал, где можно проникнуть внутрь? Может, открытое окно? Ночь-то была не холодная…

— На первом этаже все окна и двери были заперты. Не как в тот раз.

— Странно вообще-то — так топать под окнами, чтобы тебя услышали два человека в разных концах дома… Все окна закрыты, а они все же услышали… Он надел маску, но пока искал, где бы прокрасться в дом, нисколько не смущаясь, топал, как конь.

— А может, ему было все равно, что его увидят или услышат, — сказал Вексфорд задумчиво.

— Если он предполагал, что Дейзи одна, и собирался ее убить, что с того, что она его увидит?