55  

Брехт злобно зыркнул на него:

— Я не считаю себя крутым. Я просто живу, поймите, просто живу. Понимаете?

— Нет, не понимаю, — честно признался Тойер. — Вы бывали на шлирбахской вилле?

— Бывал, но редко. Иногда Кирстен уставала и приглашала меня к себе, либо ей хотелось заниматься вещами, которые у меня невозможны. Скажем, купаться в пене и тому подобное, у меня ведь только душ…

— И что внизу живет ее муж-инвалид — вы тоже знали?

Брехт кивнул:

— Она мне об этом говорила, да. Поэтому, мол, у нее мало времени. А вообще, знаете, что классного в этой ситуации?

Тойер задумался с преувеличенным старанием. Что тут могло быть классного? Ему почему-то пришли в голову битлз, супы в пакетиках и Густав Хейнеманн.[20]

Брехт не стал дожидаться ответа:

— Если по какой-то причине убийства прекратятся, я останусь под подозрением. Оно будет действительно снято с меня лишь в том случае, если меня грохнут. Во как!

— Чем дальше, тем интересней, — едко возразил сыщик и, не совсем уверенный в своих словах, добавил: — Ну, не такие уж мы дураки… Минутку! Фрау Людевиг ничего не говорила о том, что была с вами во время первого убийства! Вы мне лжете! Лжете! — истерично закричал гаупткомиссар, вскочил и схватился за оружие.

Брехт, казалось, был искренне озадачен:

— Я ведь не говорил, что любился с Кирстен. Штеффи была со мной, Штеффи, моя маленькая Мышка.


Тойер снова сел и послушно записал данные второй возлюбленной Брехта. Ей недавно исполнилось восемнадцать. Иногда комиссар чисто физически ощущал в себе склонность к очень строгой, консервативной морали.

— В Шлирбах я всегда ездил на горном велосипеде, через замок и лес. Вполне приличное расстояние.

— Да-да, — кивнул комиссар. — В самом деле, очень приличное.

Он взялся за мобильник и вызвал патрульную машину — она будет стоять возле дома, демонстрируя присутствие полиции.

— Достаточно вам для защиты? — брезгливо спросил он струсившего любовника. — Или в доме еще есть пожарные лестницы или что-то подобное?

Брехт помотал головой.

— Ну, раз нет пожарной лестницы, тогда полицейской машины у подъезда вполне достаточно.


В управлении сыщики сопоставили свои результаты. Штеффи действительно существовала, и она клялась, что слова Брехта соответствуют истине. Тойер сообщил все, что узнал. Очередь была за Лейдигом.

— В общем, в виблингенских дневниках я не смог найти ничего, что однозначно характеризует Гросройте как убийцу, но и ничего такого, что доказывало бы обратное. — Лейдиг пожал плечами. — Вот один из последних текстов. Его можно истолковать как намек на убийство Рейстера. Почитайте-ка…

Тойер взял у него записную книжку.

— «Убийца, который уже много лет… — и так далее, — теперь совершил нечто другое. Одного из тех мужчин, которые за рагу по-охотничьи беседуют о мертвых мальчиках… Одного из тех мужчин он убил… Вот начало века плазмы… Еще многим суждено умереть». Наш общий друг Момзен воспримет эти слова как признание, и возможно, так оно и есть.

— Может, наш мальчуган заболеет ветрянкой, — хмыкнул Хафнер.

— Тем не менее возможно, что это признание. — Тойер подпер голову руками. — Что там у нас с другими направлениями? Что с бегуном?

— По обоим убийствам у него железное алиби — он официант в «Европейском дворе», и его видели сотни людей. Поэтому он и бегает по ночам, после работы. Место находки он мне показал. — Лейдиг взял в руки карту.

— Потом, — отмахнулся Тойер. — Хафнер?

— Никаких фотографий Плаз… господина фон Гросройте, зато есть Брехт. — Он с ухмылкой показал снимок: любовник фрау Людевиг стоял в небрежной позе перед «Круассаном», держа в пальцах бокал-тюльпан. Подпись под снимком гласила: «Вольфганг Брехт — любовник и игрок».

— Чудило мохнатое, — довольным тоном подытожил Хафнер. — В общем, завтра эта фотография будет напечатана во всех газетах от Дармштадта до Фрейбурга и показана по телеканалам «Гессишер Рундфунк», СВР-3, по частным телеканалам и даже в дневных новостях!

— В новостях? — удивленно повторил Тойер.

— Я упорный. — Комиссар просиял во всю ширь своих усов и извлек из кармана ветровки на сей раз не сигареты, а маленькую бутылочку «Фернет-Бранка» и с наслаждением глотнул из нее. — Ах, как хорошо… С желудком у меня иногда проблемы… Да, я хотел еще договориться с эльзасской телестудией, но тамошние идиоты не понимают по-немецки.

  55  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×