Гетера с лимонами

– Ума не приложу, кто мог это сделать. Какой-нибудь отморозок! Увидел бедного старика и решил, что перед ним легкая добыча! Но ведь Петр был одет очень просто, если не сказать – бедно. Тот человек убил просто так, из кровожадности!

– Скажите, а Петр Николаевич был вашим близким другом?

– Больше чем другом. Мы были с ним почти братьями. Нет! Что там братья! Братья – это даже не то слово.

И, помолчав, словно собираясь с мыслями, Лев Зосимович произнес:

– Он жизнь мне спас!

– Как это?

– На войне, – коротко ответил Лев Зосимович. – В Афгане. Помните эту войну? Впрочем, нет, откуда вам помнить. Вы обе еще слишком молоды.

– Нет, мы помним.

– Мы с Петром тогда были младшими офицерами. И если бы не Петр, то я бы тут не сидел и с вами не разговаривал. Он тащил меня на себе целых тридцать километров. По жаре! По горам! По скалам. И за каждой скалой нас мог поджидать моджахед с автоматом. Петр и сам был ранен в ногу. Но все же он мог идти. И я вам сразу скажу, что один он бы путь до наших постов одолел за день. А со мной он тащился почти четыре дня. Представляете? Четыре дня в аду!

– А почему он не оставил вас и не пошел за помощью к своим?

Лев Зосимович усмехнулся:

– Сразу видно, что вы не знаете, что такое война. И особенно война в Афгане. Там нет места для жалости или милосердия. Мы с Петром были на территории, которую контролировали моджахеды. Если бы Петру посчастливилось выбраться одному, никто бы не послал за мной одним вертолет. Это было бы просто бесполезно. Так что мы с Петром могли рассчитывать только на самих себя.

– Как жестоко!

– Война – это совсем не то, что показывают по телевизору. Война – это голод. Война – это каждодневная потеря друзей и близких.

– И Петр Николаевич вас спас?

– Четыре дня по горам, где за каждым камнем прячется смерть! Уже на третий день у нас с ним кончилась вода. Последний глоток он отдал мне. И если бы в горах не появился наш патруль, который проверял нейтральную зону, мы бы погибли. Сто процентов, что погибли. Но Петр все равно меня не оставлял. Хотя, повторяю вам, один он мог бы еще уйти и спастись.

И, помолчав еще немного, Лев Зосимович сказал:

– Нет, вы как хотите, а такое не забывается. И еще в госпитале, где мы с ним лежали на соседних койках, я поклялся самому себе, что когда-нибудь отплачу Петру тем же.

Подруги переглянулись. Значит, погибший был для Льва Зосимовича очень и очень дорог. И кто-то, зная об этом, убил этого человека. Убил на первый взгляд без всякой причины, положив труп в клетку со львом. И что это такое, развве не попытка привлечь внимание? Показать, кому предназначался подарок. Труп для Льва в клетке со львом. Вот в чем все дело!

– Тело вашего друга было найдено в клетке со львом, – произнесла Мариша.

– Да, знаю. Гуля мне рассказала. Понятия не имею, кому могло прийти в голову сделать такое! Уверен, тут орудовал психопат! Извращенец! Маньяк!

– В зоопарке были найдены еще два тела, – сказала Мариша. – Второй убитый был найден в клетке с шакалом. А третий… третий в клетке с удавом.

– И что? Что вы хотите этим сказать? Петр стал жертвой серийного маньяка?

– Вам самому это ничего не напоминает?

– Что именно?

– Лев, Шакал, Удав… Никаких мыслей не навевает?

Лев Зосимович хотел было покачать головой, но внезапно замер.

– Что? Что такое?

– Подождите, девочки, – отмахнулся мужчина. – Дайте мне сосредоточиться. Что-то в уме крутится, а вспомнить никак не могу что.

Подруги послушно замолчали, буквально сжирая собеседника взглядами. Когда мужчина думает, ему лучше не мешать. Обязательно собьется, потеряет мысль и разозлится. Поэтому подруги молчали. А Инна даже стала шептать про себя нечто вроде заклинания:

– Вспомните! Вспомните, Лев Зосимович!

Но и это не помогло. Глубоко вздохнув, он потер переносицу и покачал головой:

– Не помню.

– Но хоть из какой области? – взмолились подруги.

– Не помню. Мелькнуло что-то, когда вы про удава и шакала сказали. Но не пойму что.

– Это важно!

– Понимаю. Не дурак. Но пока что ничем не могу помочь.

– А люди с такими кличками Удав и Шакал вам не встречались?

– Стоп!

Лев Зосимович воскликнул и даже вскочил на ноги.

– Вспомнил! Вспомнил, почему эти клички показались мне знакомыми.

– Вы знали этих людей?

– Да. Знал. Но это… Слушайте, это все чертовски странно.

– Почему? – закричали подруги наперебой.

– Что вы вспомнили?