Вояж на Кудыкину гору

– Сильно сомневаюсь, чтобы тут сидел декан, – произнесла Мариша, оглядев более чем скромную дверь.

– Нам сказали сюда, значит, сюда, – возразила Юля.

Подруги постучали и вошли в довольно просторную прохладную комнату, в которой вдоль стен стояло множество шкафов, забитых какими-то бумагами. Все стулья, полки и даже пол были также завалены бумагами. А в центре комнаты за опять же заваленным бумагами столом сидел маленький чернявый человечек и деловито перебирал бумажки, раскладывая их в три разных кучки.

– Перевести записку с арабского или какого-то похожего языка? – прищурился он. – Или хотя бы уточнить, что это за язык? Хм. Сейчас посмотрим, кого бы вам порекомендовать.

Он быстро поднялся и прошел к шкафу. Открыв дверцу, он освободил от бумаг стремянку и полез наверх. Непонятно чем руководствуясь, он выдернул какую-то папку и удовлетворенно кивнул.

– Вот, Хорошев Олег. Аспирант. Идите к нему. Он должен быть со своим руководителем в триста восьмой аудитории. Либо он, либо Борис Михайлович – его руководитель обязательно вам помогут.

После этого Николай Степанович, не глядя, запихнул папку на то же самое место и проворно спустился вниз. А затем снова устремился к своим бумажным завалам, начисто потеряв интерес к подругам. Им не оставалось ничего другого, как вежливо поблагодарить Николая Степановича и отправиться разыскивать указанную им аудиторию. Поплутав еще с четверть часа, они наконец добрались до нужной двери, толкнули ее и очутились лицом к лицу с длинным близоруким очкариком, щурившимся на них сквозь огромные очки. Парень был так высок, что даже перерос Маришу, что само по себе было вещью уникальной. Но если Маришу природа не обидела и сложена она была для своего роста вполне пропорционально, то бедный очкарик напоминал очень длинный карандаш в пластиковом, гнущемся во все стороны корпусе.

– Вы Олег? – с некоторым недоверием спросила у парня Мариша.

Тот молча кивнул.

– Хорошев? – уточнила Мариша.

Тот снова кивнул, опять же не продемонстрировав никакого любопытства.

– Нас к вам послал Николай Степанович, – сообщила ему на всякий случай Юля.

Как ни странно, но имя Николая Степановича оказало на парня волшебное действие. Он очнулся от своих мыслей, и взгляд его стал более осмысленным.

– А что? Есть возможность подработать?

– Вот, – сказала Мариша, выкладывая перед ним листок с загадочными значками. – Можете перевести?

Олег мельком взглянул на листок и задумался. Думал он долго, подруги даже заподозрили, что он заснул.

– Ну? – наконец подтолкнула его Мариша.

– В принципе, ничего необычного, – произнес парень. – Очень цветистые восточные проклятия на арабском, которые адресованы какому-то мужчине. И судя по всему, этого человека автор записки хорошо знает.

– Почему это? – удивились подруги.

– Потому что ругательства отличаются… хм…, как бы это сказать, некоторыми анатомическими особенностями. Я так понимаю из написанного, что человек, оскорбивший автора этой записки, невысок, тщедушен и немолод. Вам перевести ее целиком?

– Да, – кивнули подруги и стали слушать.

Но уже на сыне ослицы и шайтана, которым величал автор записки господина Кураева, они заметно заскучали.

– Я же говорил, что в первой части нет ничего интересного, – заметил Олег. – Просто писавший ее человек был очень зол. Вот и все. Со всеми случается.

– А во второй части? – воскликнула Мариша.

Олег откашлялся, посмотрел на подруг поверх очков и сразу стал выглядеть как-то солидней.

– Если быть точным, то интерес представляет только третья часть вашего текста, – сказал он. – Первые две – всего лишь вариации проклятий на тему шелудивых лживых языков, которые необходимо отрезать. Ну, я вам уже переводил. Вторая часть записки почти ничем не отличается от первой.

– Почти? – переспросила Мариша. – Но чем-то все-таки отличается?

– Первая часть явно добыта с помощью интернета, – произнес Олег.

– И с чего вы это взяли? – спросила у аспиранта Мариша.

– Все эти улыбчивые рожицы в конце фразы, такие часто встречаются в чате, когда собеседники пытаются продемонстрировать друг другу свою симпатию.

– Симпатию? – удивилась Мариша. – Но как это стыкуется с тем, что в записке сплошь проклятия и ругательства?

– Думаю, что могло быть так, что кто-то просто попросил своего виртуального друга, знающего арабский язык, сделать перевод ругательств, – пожал плечами Олег. – Бывают такие люди, которые коллекционируют ругательства на иностранных языках. А иначе эти улыбчивые рожицы в тексте и в самом деле трудно объяснить. Вы правы, они совершенно не согласуются с основным текстом. Но вот что для меня лично особенно интересно, третья часть вашего текста написана совершенно в ином стиле. И я не побоюсь сказать, что написана она человеком, жившим в прошлом, а может быть, даже и в позапрошлом веке.