Стучат – закройте дверь!

– А раньше? Мог быть этот Игорь прописан в квартире раньше?

Получив из рук Киры хорошенькую треугольную коробочку трюфелей, паспортистка сменила кислое выражение лица на сладкую улыбку и запорхала пальцами по клавишам. Внезапно ее лицо покрыла озабоченная гримаска. И, встав с места, она заспешила к стеллажам с учетными карточками.

– Ну что, красавица? – обратился к паспортистке теперешний жилец квартиры.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она в ответ, не оборачиваясь и продолжая перебирать карточки.

– Что? Что такое?

– В учетной карточке этого Игоря нету. А в компьютере он есть.

– Игорь Анатольевич?

– Да. Анатольевич.

– Но он выписался? – заволновался мужчина. – Выписался, да?

– Еще в восемьдесят первом году.

– И сейчас он у нас в квартире не числится? – продолжал нервничать жилец.

– Нет! Можете быть совершенно спокойны на этот счет.

Супруги еще задали несколько вопросов и действительно успокоились насчет Игоря. А вот подругам покой еще только снился. Уже заранее предчувствуя подвох, они поехали к дому третьего ростовчанина.

– Прямо не знаю, что и думать. Если и Ваню тут никто не будет знать, то впору призадуматься.

– Как это может быть, чтобы трое мужчин официально числились прописанными в Ростове, но на самом деле про них тут никто и слыхом не слыхивал?

– Не знаю. Сама теряюсь в догадках.

– Тебе легче, – вздохнула Леся. – А у меня и догадок-то никаких нет. Одни только вопросы.

Как и подозревали подруги, по третьему адресу их тоже не ждало ничего хорошего. Дом был, квартира была, но с начала восьмидесятых тут сменилось восемь хозяев.

– Да и раньше люди тут не задерживались. Такая неуютная квартирка. Жильцы тут надолго никогда не задерживаются. Только въедут, бац! Нужно снова переезжать. Иные даже начатый ремонт не успевают закончить. Всяко бывало.

– А мальчик Ваня? Среди них был такой?

Вани никто не припомнил. И будь этот случай единичным, можно было бы списать на забывчивость соседей, которые устали следить за постоянно сменяющимся калейдоскопом жильцов из неуютной квартирки. Но в сочетании с двумя другими случаями напрашивался нехороший вывод. Не жили тут трое убитых в Ростове. Ни сейчас, ни прежде! Никогда!

И все же подруги попытались понять, как же такое могло произойти.

– В советские времена с пропиской-выпиской было строго. Чтобы выписаться, нужно было предъявить паспортистке документ, куда выписываешься. И она заносила эту информацию в карточку. А тут люди вдруг берутся, прописываются – выписываются, а что дальше – никого не волнует.

– Мистика.

– Мистика или махинация.

– Но в чем ее смысл? Добро бы дома и квартиры были шикарные. Тогда можно было бы заподозрить жилищную аферу. Но дом у деда Марата совсем развалился к моменту его сноса. Наверное, он и двадцать лет назад уже был плох. И квартиры, где мы побывали, самые обычные, очень скромные, типовые.

– Да. Я тоже так подумала. Аферисту с такими квартирами не разгуляешься.

– И опять же! Будь один убитый фиктивно прописан в Ростове! Но ведь все трое! Не могли же они все трое быть аферистами и спекулировать жильем!

– И не спекулировали они вовсе! Все квартиры остались при своих хозяевах. И в чем смысл такой прописки?

– Очень странно. Видимо, этим троим было необходимо числиться именно в Ростове.

– Вот-вот! И не только в Ростове, но и в ростовских школах!

– Да, школы! – хлопнула себя по лбу Кира. – Вот еще! Слушай, Леся, может быть, нам в эти школы наведаться? Вдруг мальчики не жили по месту прописки, но учились именно в тех школах, которые были указаны в документах?

Леся не протестовала. И подруги поехали в школы. Сами по себе они произвели на них приятное впечатление. Чистенькие, ухоженные. Правда, располагались они все в одном здании. Как объяснил эту ситуацию директор всех трех школ, подобное учреждение было создано в порядке эксперимента еще в семидесятых годах.

– Развития дальнейшего этот эксперимент не получил. Но и нас закрывать не стали.

В одной школе учились дети, склонные к гуманитарным наукам, так называемая школа эстетики. Во второй те, кому хорошо давались точные науки, – школа механики. И наконец, третья, в ней учились желающие в совершенстве изучить английский язык. В каждой школе было по одному классу. И в целом эти три школы полностью удовлетворяли потребность Ростова в средних учебных заведениях.

– Многие учителя работали и работают сразу в трех школах. Но если в одной школе они трудились по четыре часа в день, то в других по часу, по два. Понимаете? Например, учитель математики в школе механики преподает по четыре часа в день. А в школе эстетики и языковой школе лишь по часу.