Любовник для Курочки Рябы

Не знаю, Маришины ли слова подействовали или просто то, что прошлой ночью мне почти не пришлось поспать, но я заснула сразу же, как только рухнула на кровать. Я еще успела подумать, что, общаясь с Маришей, всегда валюсь по вечерам в постель, не чуя под собой ног, как уже спала.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

До середины ночи все шло хорошо. Белье на наших с Маришей кроватях уже давно поменяли. Простреленные матрасы и подушки забрали, так что никто и ничто не тревожило нашего покоя. И мы сладко посапывали в своих кроватях, набираясь сил для следующего дня.

Так было где-то часов до двух ночи. Почему я не могу сказать точней? Потому что впоследствии выяснилось, что у всех троих часы показывали разное время. И гостиничные часы тоже не смогли пролить свет на этот вопрос, потому что их показания не совпадали с показаниями всех наших часов.

Но в целом было где-то от без четверти два до двадцати минут третьего, когда на балконе раздался жуткий грохот, плеск воды и чьи-то проклятия, от которых мы разом проснулись.

— Что это? — первой вскочила с кровати Юлька.

— Похоже, у нас гости, — ответила Мариша, резко садясь на кровати, — сработала моя сигнализация.

— Сигнализация?! — хором воскликнули мы. — Какая сигнализация?

— Сигнализация, которую я установила на балконе, — озабоченно пояснила Мариша. — На случай внезапного ночного вторжения.

— И… И она сработала? — с трепетом спросила я.

— Ну да, — кивнула Мариша. — Ты что, сама не слышишь?

Вообще говоря, глухой и тот бы услышал. На балконе продолжало греметь. Похоже, злоумышленник основательно запутался в Маришином капкане. При этом он издавал громкие рычащие звуки.

— Что ты там устроила? — с ужасом спросила у Мариши Юлька.

— Да так, — равнодушно ответила Мариша, прислушиваясь к крикам у нас на балконе. — Немного веревок, немного шезлонгов, пластиковое ведро с водой и мои личные запасы краски для волос.

— Ты же не красишь волосы, — растерялась я. — Или думала на отдыхе попробовать?

Но Мариша мне не ответила. Она по-прежнему прислушивалась к шуму на балконе. Причины такого интереса мы с Юлькой не понимали до тех пор, пока Мариша каким-то растерянным голосом не спросила у нас с Юлькой:

— Вам не кажется знакомым этот голос?

Мы прислушались повнимательней. И я ахнула:

— Это же голос Карла!

— — Тебе тоже так кажется? — обрадовалась Мариша. — Куда ты?

— Надо его выручать, — ответила я. — Помоги сдвинуть шкаф.

Но Мариша медлила.

— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросила я у нее.

— Понимаешь, боюсь, он сейчас будет не в лучшем настроении, — сказала Мариша. — Стоит ли его впускать к нам в номер?

— Так ты что, предлагаешь оставить его там? — удивилась Юлька.

— Ну, вообще-то… — замялась Мариша. — Ладно, вы правы. Открываем!

Мы торопливо отодвинули шкаф, который загораживал нам всю видимость. И испуганно ахнули. На балконе ворочалось что-то темное и жуткое. И это что-то определенно ругалось голосом Карла. Увидев нас, стоящих в просвете двери, Карл перешел на русский язык. Меня лично это порадовало, значит, мужик еще сохранил остатки здравого смысла. И можно было надеяться, что придушить он нас не придушит.

Карл сделал несколько шагов в нашем направлении. И оказался в номере. Тут мы по-настоящему испугались. Карл был весь в какой-то пахучей черной жидкости, которая стекала с него и оставляла мерзкие пятна на нашем безупречно чистом полу.

Вдобавок за его левой ногой волочилась веревка, на конце которой был привязан шезлонг. Это вызывало сходство Карла с каторжником, волочащим за собой цепь с ядром.

— Что это такое? — спросил у нас Карл, протягивая к нам руку, всю перепачканную черной краской.

— Не переживай, это краска для волос, — сказала Мариша. — Очень дорогая.

Последнее заявление почему-то примирило Карла с жизнью, а может быть, после пережитого стресса его просто не держали ноги. Во всяком случае он рухнул в кресло, издав при этом душераздирающий стон и перепачкав еще один предмет обстановки нашего номера. Мы столпились возле него, не зная, за что взяться. Наконец мы сообразили отвязать от ноги Карла веревку, в которой он запутался. И Мариша сказала:

— Дорогой, тебе нужно помыться.

— Да, — слабым голосом согласился с ней Карл.

Поднявшись из кресла, он прошлепал в ванную комнату, оставляя за собой по всему номеру черные следы. Стоило Карлу закрыть за собой дверь ванной комнаты, как мы немедленно выглянули на балкон. Там царил хаос и разорение. Пальма валялась на полу. Горшок, в котором она росла, был разбит, а земля рассыпалась по всему балкону. Вдобавок все было залито потоками черной жидкости, в которой плавал одинокий шезлонг.