Королевство грез

Отец ваш задумывал идеальную месть: поскольку наш брак до сего происшествия был бы уже заключен, об аннуляции для меня не могло быть и речи. Конечно, потребовался бы развод. Лишившись возможности жениться вторично, я лишался и возможности произвести на свет законного наследника, и таким образом все это — Клеймор и остальное мое достояние — вновь перешло бы к королю после моей смерти.

— Я… я не верю вам, — бесцветным голосом проговорила Дженни, а потом с разрывающей сердце искренностью призналась:

— Но не сомневаюсь, что вы в это доверили. Только правда в том, что отец никогда не запер бы меня на всю жизнь, не позволив по крайней мере самой сделать выбор.

— Запер бы, и собирался запереть. Дженни затрясла головой с такой силой и яростью, что Ройс вдруг понял: она не вынесет этого разоблачения.

— Отец… любит меня. Он не сделал бы этого. И даже не стал бы вам мстить.

Ройс сморщился, чувствуя себя тем самым варваром из-за того, что пытался разбить ее иллюзии.

— Вы совершенно правы. Я… это была ошибка. Она кивнула:

— Ошибка.

И улыбнулась мягко и счастливо, отчего сердце его чаще забилось, ибо это не походило ни на одну другую подаренную ему прежде улыбку. Эта улыбка была полна доверчивости, и одобрения, и чего-то еще, чего он не мог распознать.

Дженни пошла к окну, глядя в звездное небо. На башнях горели факелы, и силуэт дозорного на стене четко вырисовывался на оранжевом фоне. Но мысли ее были заняты высоким черноволосым мужчиной, стоящим позади нее. Он намеревался жениться на ней, и открытие это наполняло ее таким пьянящим, всепоглощающим чувством, что рядом с ним меркли все мысли о патриотизме и мести.

Она протянула руку, лениво обводя кончиком пальца его красивое отражение в холодном стекле, вспоминая все те бессонные ночи в замке Меррик, когда тело ее казалось опустошенным, горящим и требовало его. Она слышала, как он приближается к ней, и знала, что сейчас произойдет между ними, так же точно как знала, что любит его. Не взыщи. Господи, любит врага своего семейства. Она знала это в Хардине, но тогда была сильней… и боялась. Боялась того, что с ней станется, если она позволит себе полюбить человека, который, казалось, видит в ней только временную забаву. И так же точно Дженни знала, что и он ее любит. Это все объясняло — его гнев, его смех, его терпение… его речь во дворе.

Она осязаемо чувствовала его присутствие еще до того, как он медленно обвил ее рукой, привлекая к себе. В оконном стекле их глаза встретились, и Дженни, не отводя взгляда, попросила его дать одно обещание, которое сняло бы с нее вину за то, что она подарит ему любовь и жизнь. Тихим, дрожащим голосом она промолвила:

— Вы поклянетесь никогда не посягать на жизнь моих родичей?

И он ответил страдальческим шепотом:

— Да.

Она содрогнулась от пронзительного прилива нежности, смежила веки и прислонилась к нему спиной. Он склонил голову, прижался губами к виску, ладонь не спеша поползла вверх ласкать полную грудь. Губы провели жаркую дорожку по щеке к ушку, рука пробралась под платье, ладонь охватила грудь, большой палец принялся играть с напрягшимся соском.

Купаясь в море чистейшего наслаждения, Дженни не чувствовала ни стыда, ни вины, когда платье упало к ногам; когда лежала в постели, а он шел к ней, и голые плечи бронзой отливали в пламени свечей; когда он прильнул к ней, умело раздвинув языком губы. Покоряясь, она с тихим стоном закинула руки ему на шею, поглаживая пальцами завитки на затылке, изо всех сил прижимая к себе его голову. Изголодавшееся тело Ройса не могло вытерпеть этого невинного порыва. Приподняв ее бедра, он соприкоснулся с ней своими напрягшимися чреслами, и тела их слились.

Она отвела свои губы, и он чуть не застонал от разочарования, решив, что напугал ее безудержной страстью, но, открыв глаза, увидел на ее лице не испуг и не отвращение, а изумление. Грудь его перехватило от нежности, он лежал неподвижно, глядя на Дженни, которая обхватила его щеки руками, благоговейно-ласково коснулась пальчиками век, скул, подбородка, потом приподнялась и поцеловала со страстью, почти не уступающей его чувству. Она извернулась в объятиях, утопила его в подушках, накрыв волосами, словно атласной вуалью, и принялась целовать глаза, нос, уши, а когда ущипнула губами сосок, Ройс потерял голову.

— Дженни… — простонал он, водя ладонями по ее спине, бедрам и ягодицам, зарываясь пальцами в ее волосы, вновь прижимаясь губами к лихорадочно горящему рту.