Королевство грез

— Не слишком ли труден для вас мой вопрос? — продолжал он пронзительным от недовольства собой голосом. — Может быть, я предложу что-нибудь полегче?

— Какой же нетерпеливый у вас характер! — строго заметила она, ничуть не испуганная резкостью тона.

Замечание сопровождалось столь благовоспитанным укоризненным взглядом, что Ройс невольно фыркнул.

— Вы правы, — согласился он, насмехаясь над храброю женщиной-ребенком, посмевшей указывать на его недостатки. — Ну а теперь поведайте мне, почему отступился старик Болдер.

— Хорошо, только очень уж не по-рыцарски с вашей стороны расспрашивать меня о вещах столь личных и, кроме того, мучительно неприятных.

— Для кого неприятных? — спросил Ройс, не обращая внимания на ее нежелание рассказывать. — Для вас или для Болдера?

— Для меня неприятных. Лорд Болдер был возмущен. Понимаете, — пояснила она с прямодушной улыбкой, — я его никогда не видала до того самого вечера, когда он приехал в Меррик подписывать брачный договор. Это было ужасно, — сообщила она столь же радостно, сколь и испуганно.

— Что же произошло? — настаивал он.

— Если я стану рассказывать, вы не должны забывать, что я была точно такой, как все четырнадцатилетние девочки, — полной грез о чудесном юном рыцаре, женою которого стану. В душе я отлично знала, как он будет выглядеть, — добавила Дженни, с горькой улыбкою вспоминая об этом. — Он должен быть светловолосым, конечно же, молодым и прекрасной наружности. Глаза голубые и королевская стать. Он должен быть также сильным, таким сильным, чтобы сберечь все, чем мы владеем, для детей, которые у нас когда-нибудь будут. — Она искоса взглянула на Ройса. — Вот каковы были мои тайные надежды, и должна вам сказать, ни отец мой, ни сводные братья ни единожды не намекнули, что лорд Болдер совсем не такой.

Ройс нахмурился, перед его мысленным взором предстал фатоватый старик Болдер.

— Ну и вот, я вошла в большой зал Меррика, перед тем несколько часов у себя в спальне отрабатывая походку.

— Вы отрабатывали походку? — переспросил Ройс со смешанным любопытством и недоверием.

— Ну разумеется, — весело отвечала Дженни. — Понимаете, я хотела доставить удовольствие своему будущему господину, представ перед ним в самом лучшем свете.

И мне не подобало врываться в зал и вести себя чересчур развязно или вползать чересчур медленно и создавать впечатление излишней скованности и нерешительности. Это был необычайно трудный вопрос — как войти, не говоря уж о том, что надеть. Я пребывала в ужасной растерянности и посоветовалась с двумя своими сводными братьями, Александром и Малькольмом, чтобы они высказали мужское мнение. Уильяма, очень милого, не было, он уезжал в тот день из дома с моей мачехой.

— Они, безусловно, должны были предупредить вас насчет Болдера.

Ее взгляд заверил его в обратном, и даже тогда он не был готов к приступу острой жалости, увидев, как она покачала головой.

— Как раз наоборот. Александр сказал, что, по его мнению, выбранное мной платье мачехи недостаточно хорошо, и уговорил надеть вместо него зеленое и взять мачехины жемчуга. Я так и сделала. Малькольм предложил нацепить на бок драгоценный кинжал, чтобы будущий муж не затмил меня своим блеском. Алекс сказал, что волосы у меня причесаны слишком просто, да к тому же они цвета морковки, и посему их надо накрыть золотой вуалью и подвязать ниткой с сапфирами. А потом, когда я оделась по их указаниям, они стали учить меня ходить… — И, словно благородство не позволяло ей рисовать столь непривлекательный образ сводных братьев, она весело улыбнулась и проговорила решительно и убежденно:

— Конечно, они надо мною шутили, как шутят все братья над сестрами, но я была с головой погружена в грезы и ничего не заметила.

— Ройс, понимавший, что воистину за этим скрывалось, счел подобные шутки бессердечной жестокостью, ощутив внезапное непреодолимое желание заехать кулаком в физиономии ее братьев.

— — Я так беспокоилась о каждой мелочи, — весело продолжала Дженни, точно подсмеивалась над собой, — что окончательно опоздала выйти и встретить своего нареченного. Потом наконец явилась, прошествовала через весь зал как раз с нужной скоростью, на подгибающихся ногах, причем подкашивались они не только от волнения, но и под тяжестью драгоценных камней и золотых цепей на шее, на груди и на поясе. Видели бы вы взгляд моей бедной мачехи, когда она рассматривала сей ослепительный наряд! — рассмеялась девушка, не подозревая о клокочущей в груди Ройса злости. — Мачеха позже заметила, что я была похожа на ходячий сундук с драгоценностями, — фыркнула она и, подметив мрачную тень на лице своего похитителя, поспешно прибавила: