Головорез

Она вовсе не предполагала предстать перед ним в одном белье. О господи, нет. Но она проснулась с мыслью о Соломоне, должно быть, видела его во сне. Как еще объяснить ее сексуальный настрой этим утром?

Лусинда никогда не испытывала недостатка в ухажерах. Адвокаты и сотрудники суда, бизнесмены и полицейские, белые, черные, азиаты, латиносы — все западали на ее точеную фигуру, медовую кожу и ослепительную улыбку. Черт побери, даже некоторые из мерзавцев мужей, которых она осаживала в ходе бракоразводных процессов, имели наглость назначать ей свидания, иногда прямо в суде.

Лусинда могла позволить себе разборчивость. Она достаточно нацеловалась с амебами, чтобы понять, что ей нужен принц без всяких скидок. Ей хотелось спортивного мужчину, который гордится своим телом, но не кичливого павлина, амбициозного, но не зацикленного на карьере. Мужчину, рядом с которым она будет чувствовать себя в безопасности. Мужчину с мозгами, твердым характером и чувством юмора.

Соломон Гейдж подходил, похоже, по всем статьям, хотя и вел себя накануне чересчур по-деловому. Она заметила его взгляд, желание в его глазах. Она тоже почувствовала к нему влечение, и это ощущение оставалось с ней еще долго после того, как она приехала домой, в свою квартиру на Рашн-хилл.

Очень жаль, что он работает на Шеффилдов.

Не успела она подумать о Шеффилдах, как один из них вошел в зал суда. Майкл Шеффилд выглядел злым как черт, что как нельзя лучше соответствовало планам Лусинды. Старый Фрэнклин Прайс близко наклонился к нему, шепотом убеждая хранить спокойствие. Следом вошли трое молодых помощников Прайса. Один из них — бледный, с одутловатым лицом парень, купивший свой синий костюм, похоже, у Сирса, густо покраснел, когда увидел, что Лусинда за ним наблюдает. Он украдкой посматривал на нее, пока они рассаживались вокруг длинного стола, отведенного защите.

Грейс села рядом с Лусиндой, стараясь не смотреть в сторону мужа, как ее учили. Грейс обладала задатками идеального клиента.

Низенький толстый судебный пристав призвал всех встать, и раздался обычный шорох, с каким люди поднимаются при появлении судьи. В просторном помещении сидело совсем немного народу — адвокаты со своими клиентами, ожидающие своей очереди, и горстка пресыщенных зрителей. Лусинда долго гадала, ставить ли в известность средства массовой информации, но решила этого не делать. Впереди еще много времени, если ей понадобится их помощь.

Судья Коберн была высокой, худой женщиной с седыми, отливающими сталью волосами и суровым лицом учительницы начальных классов. Она уселась на свое место за столом на возвышении и разрешила всем сесть.

В некоторых судах адвокаты встают и официально представляются в начале каждого заседания. Судья Коберн формальностей не придерживалась. Она вела заседание в быстром темпе, и горе тому адвокату, который не мог за ней угнаться. Осрамись перед Коберн, и окажешься у нее в кабинете так быстро, что и не поймешь, что произошло.

Судья перебрала бумаги, лежавшие перед ней на столе, посмотрела на адвокатов.

— Заявление о временном раздельном проживании, — сказала она.

Прозвучало это не как вопрос, но Лусинда встала и ответила:

— Да, ваша честь.

Взгляд серых глаз судьи переместился на Грейс, судья нахмурилась.

— Как видите, ваша честь, моя клиентка пострадала от рук своего мужа, — сказала Лусинда. — Мы просим суд приказать Майклу Шеффилду держаться от нее на расстоянии.

Судья подняла руку, останавливая Лусинду, и та подчинилась. Судья Коберн снова зашелестела бумагами.

Фрэнклин Прайс ничего не сказал, и Майкл Шеффилд злобно на него зыркнул, взгляд его говорил: «За что мы тебе платим?»

Прайс намек уловил и, поднявшись, начал:

— Ваша честь, могу я…

— Пока нет, мистер Прайс, — оборвала его судья.

Прайс плюхнулся назад на стул, беспомощно пожал плечами, повернувшись к Шеффилду. Лусинда с трудом сохранила серьезное выражение лица.

— Были свидетели этого нападения? — спросила судья.

— Да, ваша честь, и мы будем рады вызвать их, если это потребуется, — ответила Лусинда.

— Вы оставили заявление в полиции?

— Нет, мэм. Моя клиентка желает по возможности избежать публичности. Она считает, что в настоящее время наилучшее решение — гражданский процесс.

Судья Коберн сердито посмотрела на Лусинду, которая ответила бесстрастным взглядом.