Последний джинн

– И опять ошибаетесь. Это не наши законы, это законы жизни всей нашей Метавселенной. И никому не дано права их нарушать, даже вам, опередившим нас на миллион лет.

– Ты… всего лишь… моллюскор…

– Я прежде всего человек. – Фигура Селима на мгновение расплылась глыбой шевелящегося металла и снова собралась в человеческую фигуру. – Возможно, один я не совладаю с вашим десантом. Тогда они помогут мне. – Кивок на Игната и Лилию. – А если и этого будет мало, здесь развернется интеллект-кластер иного порядка. Хотите убедиться?

Директор Мессерман склонил голову к плечу, разглядывая стоящих перед ним людей, посмотрел на неподвижное тело Ульриха Хорста. Бесстрастное лицо его не дрогнуло, лишенное каких-либо эмоций, но все же было понятно, что он колеблется.

Шея Селима удлинилась больше, чем на метр.

– Пожалуй, лучше предоставить вам доказательства…

– Не надо, – обронил директор Мессерман. – Мы уходим. Примите наши извинения.

Воздух вокруг него замерцал, загустел, завибрировал. Из тела директора вырвался невидимый энергетический шар, молнией вонзился в небо.

Директор упал.

И тотчас же на площадку кабинета посыпались сверху плохо видимые призрачные фигуры: корабли земных тревожных служб начали высаживать десант…

Глава 25

НАДЕЮСЬ

Спейсер «Непобедимый» медленно поднимался вверх, оставляя за кормой потускневшую башню Института Внеземных Коммуникаций и растревоженный муравейник города.

На вершине башни, которую недавно венчал купол кабинета директора, остались работать эксперты и следователи Службы безопасности. Им предстояло ответить на вопрос: что могло случиться, не подоспей вовремя Селим фон Хорст.

Сам Селим находился в зале визинга спейсера, вместе с начальником УВР Хоуком, начальником группы «Соло» и Артемом Ромашиным. Он вернул себе человеческий облик и ничем не отличался от своих собеседников.

Здесь же, чуть поодаль, сидели, обнявшись, Игнат и Лилия и смотрели на уплывающую вниз поверхность Земли.

Мужчины поглядывали на них, молчали.

В зал вошел директор Службы Смехов, один, без сопровождения, сел в кресло рядом с Артемом, посмотрел на Селима:

– Вкратце, что произошло? Они испугались?

– Ну, что вы, герр директор, – рассеянно сказал Селим, – даже иксоиды и гиперптериды не знали, что такое страх. А уж представителю УММа, способного создать новый Мультиверс, и подавно.

– Не понял.

– То, что мы называем Великой Пустотой, есть зародыш Мультиверса, новой Метавселенной.

– Ни больше ни меньше?

– Ни больше ни меньше. Я был там, виделся кое с кем. Вырастил этот зародыш УММ, если следовать терминологии этой юной леди. – Селим кивнул на обнявшуюся пару. – Или «ум за разумом», пришедший на смену какому-то негуманоидному разуму.

– Какому-то?

Селим пожал плечами.

– Могу сказать только одно: это не Черви Угаага, не иксоиды и не гиперптериды. УММ, вырастивший ВП, проник к нам из другого домена Мультиверса. Зачем ему понадобилась новая Вселенная, я не знаю. Но его деятельность встревожила и другие УММы, которые начали посылать «свисты» для ограничения расширения ВП. Вполне допускаю, что этим занимаются наши потомки.

Руководители Службы безопасности обменялись красноречивыми взглядами.

– Кто? – пробормотал Хоук.

– Ангелоиды, – усмехнулся Селим, переводя взгляд на головку Лилии, лежащую на плече Ромашина-младшего.

Смехов пожевал губами, ища возражения, однако вслух свои сомнения высказывать не стал.

– И все-таки я не понял, почему инвазер ушел.

– Сначала нужно ответить на вопрос: почему он затеял свою авантюру с нейтрализацией наших тревожных служб, – негромко сказал Артем. – И на другой, попутный: почему он так торопился?

Головы мужчин повернулись к нему.

– Почему? – терпеливо спросил Смехов.

– До сих пор человечество не представляло собой разумную систему. Нами до сих пор управляют инстинкты и физиологические потребности, мощнейшие желания достичь власти, не считаясь ни с чем. И тем не менее нас ожидает переход в иное качество – консолидациюдуха. Причем быстрее, чем мы думаем. Ростки уже появились.

Все оценивающе посмотрели на молодую пару.

– Вот почему УММ, – продолжил Артем, – торопился: можно не замечать муравьиную кучу или пчелиный рой, но нельзя не замечать систему, равную тебе по правам.

В зале визинга стало совсем тихо.

Игнат вдруг засмеялся, наклонился к Лилии, что-то сказал, она прыснула. Они оглянулись на руководителей Службы, присмирели.