Рыцарь с буйной фантазией

Жаннин мучительно покраснела. Она никак не могла забыть, как своими руками едва не изувечила трех ни в чем не повинных мужчин и одного отчасти повинного. И главное, никакого раскаяния, когда она била их по головам, травила хлороформом и нападала из шкафа, она не испытывала. Только восторг. Что с ней такое? Может быть, оставить идею с замужеством и податься в амазонки? Где они, кстати говоря, нынче водятся?

Она так увлеклась своими мыслями, что пропустила вступление Пирожкова. Очнулась она только после того, как на экране появилась знакомая шпага. Жаннин видела ее недолго. Но она отпечаталась в ее памяти до последней завитушки на чеканном узоре, до самого крохотного самоцвета на рукоятке. И сейчас Жаннин ее моментально узнала.

– Всем, кто когда-либо видел это оружие или знает что-либо о людях, им владевших, просьба позвонить в…

Дальше подруги слушать не стали. Оторвавшись от экрана, они заговорили все разом, набросившись на Маришу.

– Твой дед с ума сошел?

– Ты об этом знала?

– Вот почему Игрок решил убить Ленку!

Мариша пыталась успокоить разгневанных подруг.

– Девочки, девочки, не надо так сердиться! Уверена, дедуля и Пирожков сделали это из лучших побуждений.

– Ага, специально, чтобы спугнуть преступника! Вредители!

– Они же не знали! – закричала Мариша уже в голос.

Неожиданно ее вопль произвел впечатление. Из спальни примчались мужчины. Выслушав возбужденный доклад подруг, Бритый зевнул и сказал:

– Вы сами виноваты.

– Мы?! В чем?

– Хотя бы в том, что все держали от своих мужчин в тайне!

И сделав это заявление, мужчины смерили уничижительными взглядами притихших подруг и ушлепали обратно, досматривать сны. А Мариша набрала номер деда.

– И как успехи? – спросила она у него. – Уже кто-нибудь позвонил?

– Пока нет. Но мы не теряем надежды.

– Скажи мне честно, это была первая передача подобного рода?

– Что ты! – обиделся дед. – Я задумал это еще в пятницу вечером, когда тебе позвонил один журналист.

– Журналист? Мне? Какой журна… А-а-а! Максим?

– Так точно. И он так хотел быть тебе хоть чем-то полезен, что не смог отказать мне в одной услуге.

– В какой услуге? Он уже состряпал репортаж о твоей шпаге. Чего еще?

– Да, мне повезло, что статью написал именно он. И потому был в курсе дела. И помог мне проникнуть на телевидение.

– Ужас! – простонала вполголоса Мариша.

Выходит, это она же во всем и виновата. Если бы не познакомилась с этим Р. Веретенниковой – Максимом, то и проблемы бы сейчас не было. А ее дедуля продолжал жизнерадостно вещать:

– Правда, тогда нам удалось пробиться только на кабельные каналы. Но зато там я оброс связями. И сегодня мне удалось пробиться даже в питерские новости. Правда, здорово?

– Не то слово! И сколько тебе пришлось заплатить?

Вопрос деда смутил. Он начал кашлять и притворился, что совершенно оглох. Но Марише было уже все равно, что он скажет. Ведь теперь она совершенно точно знала причину, побудившую Игрока расправиться с Ленкой. Она отлично знала про его интерес к пропавшей шпаге. И после телевизионного репортажа могла навести на его след милицию. А ему лишняя шумиха была вовсе даже ни к чему.

– Мне кажется, мы можем спокойно идти спать. Никто не позвонит.

– Почему?

– Если Игрок не дурак, то он теперь затаится, – сказала Инна. – Хотя бы на некоторое время.

– Но он должен еще заплатить Пашке. Не в его интересах ссориться с нанятым киллером. Тот может затаить зло и в следующий раз отыграться на обманщике.

– Подумаешь! Деньги он может передать и без личного контакта! Подбросит, например, в почтовый ящик.

В словах Инны был свой резон. И Жаннин с Леной прислушались к голосу разума и пошли спать. На дежурстве осталась одна Мариша. Она слушалась совсем другого голоса. И этот голос ей говорил, что Игрок позвонит. Не может не позвонить, иначе он не был бы Игроком.

Глава двадцать первая

И это свершилось. Под утро, когда Мариша все же не выдержала и задремала. Но спать, уронив голову на ручку кресла, было неудобно. И потому ее сон был беспокойным и чутким. Во всяком случае куда более чутким, чем у храпящих в спальне мужиков. И даже более чутким, чем у безмятежно устроившихся на огромном раскладном кожаном мягком уголке в гостиной подруг. И даже более чутким, чем у самого молодого киллера, которому следовало быть больше всех заинтересованным в том, чтобы не пропустить звонок.