Рыцарь с буйной фантазией

Владимир поежился. То ли от ночного свежего ветерка, который ворвался в салон машины, пока он курил. То ли от недобрых воспоминаний.

– Я в гостях у одного коллеги был. Так мне там по телевизору показывали одного человека, который посмел Игроку «нет» сказать. И знаешь, честно тебе скажу, не хотел бы я, чтобы меня в таком же состоянии хоронили.

И Владимира откровенно передернуло.

– Ты хочешь сказать, что тех людей, которые отказываются играть по его правилам, он просто убивает?

– Не сам, конечно, – произнес Владимир. – А может статься, что и сам. Вообще-то он псих. Мне так показалось.

К этому времени они доехали до дома.

– Ну, теперь ты на меня не сердишься? – вопросительно посмотрел Вова на свою подругу. – Веришь, что я элементарно испугался за свою шкуру?

– Верю и все равно сержусь.

– Почему?

– Как ты смел на моих глазах флиртовать с Верой?

– Мариша! Она же старуха!

– Ого! В кафе ты совсем иначе пел!

– Мариша, ты же сама понимаешь, что тебя нельзя сравнивать с пожилой женщиной, даже самой привлекательной!

– А в кафе ты твердил, что она выглядит на двадцать семь, от силы на двадцать восемь.

– Я же врал!

– А сейчас не врешь?

– Сейчас я говорю чистую правду.

И он проникновенно заглянул Марише в глаза. Ах, как бы Марише хотелось ему верить. И утонуть в его глазах тоже хотелось. Недаром же ей всю жизнь нравились мерзавцы. Вот и к этому Маришу потянуло со страшной силой. Но не судьба. Едва она склонилась на плечо к этому отпетому мошеннику, как по лобовому стеклу машины что-то грохнуло с жутким звуком.

– Ай! – отпрянула Мариша.

В следующую минуту на стекло обрушился еще один удар, а потом еще и еще. Высунувшись, Мариша с удивлением обнаружила рыжего Кинг-Конга, который орудовал деревянной палкой, словно палицей.

– Кто это? – пытался вылезти из машины Владимир.

– Это мой муж!

– Бац!

– У тебя есть муж?

– Бывший!

– Бам! Бам!

– Почему ты меня не предупредила?

– Бамц!

– Смайл! – завопила Мариша. – Да остановись! Что ты делаешь? Ты же стекло разобьешь!

– Бам! Кряк!

– Пожалуй, мне пора!

И с этими словами Владимир ужом выскользнул из машины и резво припустил прочь. Про «Мерседес» он и думать забыл. Мечтал лишь о том, чтобы спасти свою шкуру. И в какой-то степени Мариша его понимала.

Ее экс-супруг, носивший ласкательно-уменьшительное домашнее имя Смайл, на самом деле был двухметровым верзилой с густой рыжей бородой, давно нестриженной гривой, широченными плечами и лицом прирожденного убийцы. Причем при взгляде на него создавалось впечатление, что живет он охотой. И охотится исключительно на самых крупных диких хищников и исключительно с голыми руками.

На самом деле Смайл был в душе кротким, добрым и легкоранимым существом. На Маришу он в жизни руки не поднял. Ограничивался погромами в квартире, которые потом сам же старательно и ликвидировал. Но сегодня на него словно нашло затмение. Он швырнул в сторону удаляющегося Владимира свою палку, но преследовать врага не стал. Вместо этого он повернулся к Марише.

– Что я вижу?! – завопил он, сжимая кулаки. – Как ты могла? Что ты нашла в этой роже?

У Мариши отвисла челюсть.

– Ты что? Ревнуешь?

Смайл отвечать не стал. Он просто схватил Маришу в свои могучие объятия, потряс ее и снова отпустил.

– Он же ничтожество! Чем он тебя привлек?

– Тем, что он рядом!

Мариша решила не распространяться на тему того, что рядом Владимир оказался исключительно благодаря ее собственной инициативе, а также удару бутылкой коньяка по голове и ковру, в который они на пару с Жаннин его старательно запеленали. Но на Смайла ее ответ произвел впечатление. Он уже год не видел Маришу. И нашел, что она здорово похорошела с их последней встречи.

– Развод пошел тебе на пользу, – с горечью произнес он и, поправив выбившуюся из прически Мариши прядь волос, добавил: – Ты стала еще красивей.

Мариша смотрела на бывшего мужа и чувствовала, как в ее сердце тоже начинают тлеть искры, которые, она была в этом совершенно уверена, давно покрылись слоем пепла и вообще погасли. Это же черт знает что такое с ней творится! Не может она испытывать к нему никаких чувств, кроме злости! Но как раз злости в душе у Мариши сейчас и не наблюдалось. Смятение, ликование, возбуждение. Что угодно, но не ненависть.