Ночь любви в противогазе

— Это ты молодец, Алиночка! — совсем другим тоном произнесла Наталья Константиновна. — Ты езжай обязательно к родным нашей Танечки. И расскажи там, как мы все любили девочку.

Ага! Особенно ты! Спала и видела, как бы бездарная девчонка куда-нибудь исчезла из команды! Но Наталья Константиновна не заметила этого взгляда Алины и продолжала:

— И конечно, предложи им помощь в организации похорон. Уверена, что они откажутся, но жест все равно получится красивым.

Тебе бы только что-нибудь изобразить! До истинных чувств тебе нет никакого дела. А ведь вполне возможно, что родные искренне скорбят по своей погибшей родственнице. Ведь явно, что дядя любил Танечку Рябову. Иначе с какой стати ему было хлопотать за племянницу и пристраивать ее в сборную города, хотя девчонка не тянула даже на участие в школьной спортивной олимпиаде?

И все же, отправляясь к родным Рябовой, Алина искренне недоумевала. Нельзя же быть настолько слепо-глухим, чтобы не замечать очевидного. Танечка Рябова (оставим пока что ее моральный облик!) была совершенно не способна к синхронному плаванию. У нее не было для этого никаких данных, ни физических, ни спортивных. И очень странно, что ее дядя, всю свою жизнь проведший в спортивных или, по крайней мере, в околоспортивных кругах, сам не понимал этого и не желал слушать, когда ему об этом говорили окружающие.

Оказавшись у Танечки Рябовой дома, а точней сказать, у ее дяди, Алина была удивлена еще больше. Никакой скорби никто из встретившихся ей людей не демонстрировал. Огромная квартира, по которой их с Маришей провела домработница, не была траурно убрана. Зеркала не были занавешены. И никто из домочадцев даже не подумал надеть траур.

— Как странно, ты не находишь?

— Связавшись с мужем Вики, Рябова жила отдельно от дяди. Возможно, причина в этом?

В ту квартиру, из которой домохозяйка выгнала Толика, подруги должны были поехать ближе к вечеру. Мариша уже имела беседу с хозяйкой квартиры. И та в жесткой манере заявила ей, что никаких любопытных на порог даже не пустит. И что все вещи покойной жилички она уже отдала ее родным. В квартире ничего не осталось. Нечего туда и соваться.

Поэтому теперь девушки должны были поехать к строптивой бабе под видом новых квартиросъемщиц. Та не собиралась долго ждать и уже приготовила квартиру Тани для сдачи новым клиентам. Такая оборотистость заставляла задуматься о личности хозяйки Таниной квартиры. Она не была ни добра, ни жалостлива, ни сентиментальна и хорошо понимала только язык денег. С таким людьми общаться просто. Глядишь, у подруг и получится. А если не сама хозяйка проговорится, то болтливыми могут оказаться соседи.

— Одним словом, съездим, посмотрим. А пока нас интересует Танин дядя!

Дядя Танечки Рябовой оказался полной противоположностью своей племянницы. Он был маленьким и очень сухощавым. У него были густые усы, которые топорщились над верхней губой толстой щеточкой. И двигался он быстро и как-то суетливо. Звали его Ибрагим Исмаилович. И в нем отчетливо была видна старинная кавказская или даже арабская кровь. С рыжей и веснушчатой, склонной к полноте Рябовой у него не было ни малейшего сходства.

— Мне очень жаль мою племянницу! — развел он руками. — Но мы не были с ней близки. Да и, собственно говоря, Танечка не родная моя племянница.

— Как же это?

— Очень просто. Танечка — племянница моей жены. Вот та искренне скорбит по девочке.

— Да?

— Так скорбит, так скорбит, что даже заболела, — скороговоркой выговорил Ибрагим Исмаилович и добавил: — И я был вынужден отправить любимую жену в санаторий.

— Ой! Она уехала? А далеко?

— В Чехию.

Мариша с Алиной обменялись недоумевающими взглядами. Интересно получается. Тело любимой племянницы еще не предано земле, а тетушка уже укатила в Чехию, лечить свои нервы. Очень интересно и также очень странно.

— Значит, на похоронах Тани вашей жены не будет?

— Нет, нет! — поспешно отозвался Ибрагим Исмаилович. — Она очень тяжело больна! Нервы — это очень серьезно. Моя жена тяжело больна!

Так больна, что не сможет принять участие в похоронах? Нет, просто что-то невероятное!

— А как вы планируете похороны Тани?

— Я?

Казалось, Ибрагим Исмаилович был немало поражен этим обстоятельством.

— Хотя, конечно, похороны должен взять на себя я, — пробормотал он затем. — У Тани не было других родственников кроме нас с женой. Но я очень занятой человек. Похороны племянницы я… я поручу одной похоронной конторе. Да, это будет самый простой вариант! Уверен, они проведут церемонию в лучшем виде!