Я люблю Америку

Процесс Левински – Клинтон мог идти около двух лет только в США, в стране без чувства юмора. Насколько тупо большинство! Всерьез обсуждают: виноват, не виноват. Кризис во всем мире. Масштаб причин для импичмента президента: у нас – война в Чечне, у них – Моника платье не стирала несколько лет. В Конгрессе требовали предъявить фоторобот органа, которым Клинтон ее добивался.

* * *

Мой добрый знакомый, русский профессор Дмитрий Урнов, работает в Америке по контракту, преподает американцам американскую литературу. Самое страшное для молодых американцев, поведал он мне по большому секрету, – это письменная работа. «Хоть Гомером, – говорят, – нас пытайте. Только устно».

Я сделал интересное наблюдение, которым поделился с Урновым. Мне приходилось видеть американцев, которым надо было что-то записать на бумажке, а не только набрать на компьютере. Я обратил внимание на то, что они практически не умеют писать, у них нет почерка. Мы, воспитанные в советской школе уроками чистописания, пишем легко, управляя ручкой двумя пальцами сверху и лишь немножко поджимая большим пальцем снизу. Молодые американцы пишут полукулаком. Они держат ручку тремя пальцами – указательным, средним и безымянным, а управляют большим. Так ухватит ручку обезьяна, поскольку именно так она привыкла держать банан.

Многие в Америке сегодня пишут левой рукой только потому, что не знают, что можно писать правой. А у некоторых ручка вообще торчит между указательным и средним пальцами, как будто они вам показывают этой ручкой фигу. У молодых американцев нет почерка, а значит, у них исчезают особенности характера. Почерк – отражение характера. Их почерка хватает только на то, чтобы поставить подпись, поскольку по подписи сверяется твоя личность и соответствовать она должна твоей подписи на кредитной карточке. В подписи есть смысл, в остальном – нет. Все заменено компьютером.

У них особый градус недообразования! Например, один из студентов старшего курса лингвистического факультета написал: «Фауст», автор Ван Гог». Урнов спросил, почему он ошибся. Ведь два дня назад устно он ответил верно: «Фауста» написал Гете. Ответ студента необычайно показателен: «А я не знал, как пишется Гете». Дело не в том, что он ошибся. Важно другое: ему все равно, кто написал «Фауста» – Ван Гог или Гете. Эти знания прибыли не приносят. Он написал то, что легче вывести руке. Действительно, не все ли равно – Ван Гог, Гете? Мог бы вообще написать «Мао Цзэдун», если б знал, как пишется.

Система американского образования не дает никаких знаний ни в арифметике, ни в географии, ни в истории. Тридцать процентов американских конгрессменов не имеют заграничных дипломатических паспортов, потому что им другие страны не интересны, им Америки достаточно. Их не интересует история, их не интересует живопись. Во многих музеях, в которых мне довелось побывать, я видел картины того же, кстати, Ван Гога; на аннотациях к ним написано «Ван Гог», и далее ни слова о самом художнике, а целый лист о том, кто купил эту картину, кто подарил ее или продал музею, за сколько и так далее… Их не интересует, кто такой Ван Гог, чем он отличался и почему его картины так ценятся в мире живописи. Их интересует одно – что сколько стоит…

Народилось новое поколение американцев, воспитанное кинематографической культурой, которому не надо ничего, что не приносит прибыли. Комиксы они искренне принимают за живопись, мюзиклы им заменили оперу, спортивные матчи – драматургию. Поэзию они вообще считают результатом удачной работы археологов, а литературу читают исключительно в адаптированном варианте. Гомер, «Илиада» – семь страниц. Шекспир, полное собрание сочинений – толстая книжка, одиннадцать страниц. Причем Ромео и Джульетта разговаривают на приближенном для понимания языке.

Ромео:

– Я тебя люблю.

Джульетта:

– И у меня такая же ерунда, Ромео.

Практически Америка сама себя высекла, сама себя наказала. Она была образована как страна приехавшего со всех концов света сброда. Конечно, к преступникам, сбежавшим от наказания в своих странах, к авантюристам, к бизнесменам, желающим в первую очередь обогатиться, в свое время присоединялись и романтики, такие как Фенимор Купер, но их было настолько мало, что сегодня в Америке таких людей почти не осталось. И даже высокая литература, рожденная этими романтиками, прекратила существование. Литература и писатели – это совесть страны. Сегодня в Америке совести нет. В Америке нет писателей. В Америке есть те, кто пишет компьютерные романы. Компьютер сегодня – совесть Америки.