Возмещение ущерба

— Да, недели две я как в аду нахожусь. — Она взглянула на часы. — Мне надо домой, к дочке, Майк. Хоть что-то должно напомнить, что в мире есть и добро.

49

На подъездной аллее, где припарковался Логан, его фары осветили стоявший там на видном месте черный с белым патрульный автомобиль. Он заглушил мотор, вылез и, открыв пассажирскую дверцу, предложил Дане руку. Даже с его помощью вылезла из машины она с трудом. Боль превратилась в тягостное оцепенение — словно все ее суставы схватило морозом. Припомнился Железный Дровосек из сказки «Волшебник из страны Оз», периодически нуждавшийся в смазке. Поморщившись, она согнула ногу в колене, вытащила ее из машины и ступила на землю. Тучи, весь день то и дело проливавшиеся дождем, сейчас рассеялись, серая пелена ушла, и ночное небо было безоблачным — темно-синим и звездным. По дороге к дому ее родителей они с Логаном обсуждали возможность действия — возможностей было немного.

— Я мог бы просто поехать к нему домой и постучать в дверь, — сказал Логан, продолжая беседу. — Так сказать, подразнить зверя в его логове.

Она покачала головой:

— Такого, как Роберт Мейерс, этим не подразнишь. Раньше, чем ты успеешь стукнуть в дверь, он потребует санкции прокурора. Связывая Бутера с Кингом и Коулом, мы не можем связать Мейерса с серьгой. У нас нет даже доказательств, что серьга эта принадлежит Элизабет Мейерс. По крайней мере, доказательств, которые могли бы фигурировать в суде. И роман Элизабет Мейерс с Джеймсом мы также не можем доказать, а значит, мы не можем говорить и о мотиве. Все доказательства — косвенные. А это нас сильно не продвинет, Майк. Бесполезно обвинять убитого, — сказала она, имея в виду Бутера. — Мне нужен Мейерс. И ключевая фигура тут — его жена. Надо найти способ выйти на нее.

— Это нелегко, Дана. Если наши предположения верны, Мейерс будет держать ее под замком и строгим контролем. А потом, даже если нам удастся убедить ее, что Мейерс убил твоего брата, нет оснований считать, что она захочет впутываться в это дело, в особенности теперь, когда Джеймса нет в живых.

Дана зябко поежилась, обхватив себя руками.

— Значит, надо изобрести какой-то другой путь.

— Если путь будет косвенно касаться его жены, это может быть опасно, Дана.

— Знаю, — сказала она. — Спасибо. — Они постояли в неловком молчании. Затем Дана повернулась и пошла вперед, к дому.

Когда Дана закрыла за собой дверь в крытую ковром гостиную, ее мать шагнула к ней. На синей кожаной кушетке сидела и пила чай женщина-полицейский. Перед ней на столике орехового дерева стоял серебряный поднос с датскими сдобными печеньями и чайник.

— Господи, Дана, — проговорила мать. Она еще не видела Дану в ее теперешнем состоянии. Сначала катастрофа с автомобилем, потом эта история с Питером Бутером. — Ты ранена? Что с тобой?

— Все в порядке, мама. Выгляжу я хуже, чем чувствую себя. — Дана обвела глазами комнату. — Что Молли, уже в постели?

Мать кивнула:

— Только что уснула. Что происходит, Дана? Почему здесь полиция?

— Присядем, мама. Прости, что я не приехала раньше, чтобы объяснить тебе все.

— Это как-то связано с твоим братом, да? С его смертью?

Дана глубоко вздохнула:

— Думаю, что да, мама.

Мать поднесла руку ко рту — жест, который, как по опыту знала Дана, предшествовал слезам. Она подошла к матери, взяла ее руки в свои.

— Все уладится, мама. Я займусь этим сама. Прости, что напугала тебя и что не нашла времени все тебе объяснить. Я не могла сделать это по телефону, но могу сделать это сейчас. Нам надо поговорить, мама… о многом поговорить.

Они стояли смущенные, потому что тон, каким это было сказано, предвещал разговор нелегкий и не только касающийся гибели Джеймса. Обе женщины знали, что разговор этот давно назрел. А молчание образовало между ними брешь, отдалявшую их друг от друга, и брешь эта все расширялась. Настало время ее уничтожить, заполнить. В семействе Хиллов существовали предметы необсуждаемые, их игнорировали, тщательно скрывали, вышучивали — во всяком случае, не говорили о них вслух.

— Можем мы сесть и поговорить?

Женщина-полицейский встала и вышла из гостиной.

— Мне надо позвонить. Можно воспользоваться телефоном в кухне?

— Там настенный аппарат, — сказала Кейти Хилл, двинувшись было в кухню.

— Я найду.

Кейти Хилл опять повернулась к Дане и, замявшись на секунду, прошла через гостиную к пристроенной к ней застекленной веранде. Обставленная белой плетеной мебелью веранда утопала в зелени — азалиях, тюльпанах и папоротниках в горшках. В центре комнаты сидел в клетке на своей перекладине Кикер — бело-розовый попугай-какаду. Когда они вошли, птица издала недовольный пронзительный крик. Кейти Хилл взяла пакетик с семенами подсолнуха и фисташками и насыпала корм в стоявшее в клетке пластмассовое корытце, чтобы успокоить попугая. Тот слетел с перекладины на край корытца и принялся щелкать семечки, разбрасывая шелуху через прутья вокруг клетки и осыпая ею паркетный пол.