Куда исчезают поклонники?

Прятать его было уже поздно. Все его уже видели. Тетя Света, которая еще больше растолстела, и ее девочка, которой явно уже стукнуло лет тридцать, но вела она себя так, словно ей не сравнялось еще и двадцати. Мариша совершенно искренне не понимала, как она умудрилась прошляпить появление такой взрослой дочки у тетки Светы. Вот что значит редко общаться со своей родней.

– Какой красивый пупс! – совершенно искренне восхитилась Маришина мама, не подозревая еще, какая буря надвигается на их головы. – А зачем ты его купила?

– Так это... В подарок.

И, шагнув к Светиной дочке, Мариша торжественно протянула свой дар со словами:

– Вот, это тебе!

На какое-то время в прихожей повисла тяжелая тишина. Такая тишина бывает только перед грозой. Лица всех вытянулись и приобрели какое-то странное выражение. Но Мариша искренне не понимала, что происходит, до тех пор, пока Светина дочка внезапно не разрыдалась, не отшвырнула от себя коробку с пупсом и не убежала в комнату.

Тетя Света кинулась за ней:

– Не расстраивайся, деточка! Мариша всегда была немного с придурью! Не обращай на дуру внимания!

Мариша осталась стоять оплеванная. К тому же ее собственная мама и не думала вставать на ее защиту. И это было по меньшей мере обидно.

И Мариша спросила:

– Что я такого ужасного сделала?

– Ты в самом деле не понимаешь?

– Нет.

– Господи, вечно ты во что-то вляпаешься! – вздохнула Тамара Ильинична.

– Что я на этот раз сделала не так?

– Будто бы не понимаешь!

– Нет. Говорю тебе, нет!

– Бедная девочка! – продолжала расстраиваться Тамара Ильинична. – Как ты ее обидела!

– Да чем, черт подери?! Чем?

– Не ругайся! – немедленно отреагировала мама.

– Буду! – разозлилась уже теперь Мариша. – Буду ругаться, пока вы мне не объясните, что тут происходит! Согласна, глупо было дарить взрослой тете детскую игрушку, но это еще не основание оскорблять меня и называть дурой. Воспитанный человек возьмет подарок, даже если тот ему и не нравится. Поблагодарит дарителя и спрячет ненужный подарок подальше. Или передарит в более подходящие руки! Вот и все!

– Все, да не все! Ты что, специально Таечке куклу-младенца подарила?

– Вовсе нет. Я думала, что этой Таечке годика три. И она будет рада подарку!

– Боже мой! Так наплевательски относиться к собственной родне! Ты даже не знала, сколько лет Таечке!

– Да, не знала. И что тут такого? Я и о самом существовании этой Таечки не подозревала до сегодняшнего дня, пока ты мне о ней не сказала.

Этот диалог мать и дочь вели в прихожей шепотом под аккомпанемент громких рыданий Таисии, которые доносились из комнаты.

– В общем, так! – решительно произнесла Тамара Ильинична. – Сейчас ты идешь к Таечке и извиняешься перед ней за свою выходку.

– Да чего она ревет?

– Таечка мечтает выйти замуж, родить ребеночка, а лучше двух или трех. А у нее не получается!

– Дети не получаются?

– Замуж у нее выйти не получается!

Теперь до Мариши мало-помалу стало доходить. Перезревшая Таечка мечтает о детях и супружестве, а ничего не подозревающая Мариша дарит ей игрушечного младенца. Словно в издевку.

– В самом деле, неудобно получилось, – вынуждена была признать Мариша. – Так мне извиняться?

– И как можно убедительней! Таечка у нас в мать пошла. Такая же психованная!

Это было самое критичное замечание, которое позволила себе Тамара Ильинична по отношению к своей гостье.

Следующие полчаса у них ушло на то, чтобы вымолить у ревущей Таечки прощение. Или хотя бы заставить ее заткнуться. Девица оказалась не только истеричной, но еще и упрямой. Тетя Света, помнится, была куда отходчивей. Покричит, повозмущается, а через несколько минут снова готова просиять улыбкой. Таечке такой легкой уступчивости своей матери не досталось. Она вошла в раж. И ревела белугой, мотая головой и отказываясь признать, что у Мариши ничего дурного и в мыслях не было.

Марише пришлось чуть ли не на коленях вымаливать прощение и клясться, что она ничего плохого не думала и не хотела. И наконец Таисия снизошла и кивнула:

– Ладно. Ради мира в семье не буду обращать внимания на дураков!

Мариша хотела вспылить да и влепить нахалке пару оплеух, но мама вовремя заметила изменившееся лицо дочери и отволокла ее подальше от Таечки.

– А теперь, раз все в сборе, за стол, за стол! – весело закричала она. – Скорей садимся, а то боюсь, горячее совсем перестоялось.