Укрой меня от замыслов коварных

Вскоре за ним действительно приехал дежурный микроавтобус и повёз на космодром, где он должен был провести двое с лишним суток с врачами и разработчиками полётного задания. С этой минуты его контакты с внешним миром сводились до минимума и распорядком дня начинала руководить инструкция, обязывающая космонавта жить другими ритмами и подчиняться приказам медиков и вышестоящих чинов.

Пятьдесят километров от Углегорска до космодрома микроавтобус преодолел за двадцать пять минут.

Когда-то на месте космодрома располагалась двадцать седьмая ракетная дивизия РВСН, после передислокации которой остались шахтные пусковые установки, позволяющие запускать легкие ракеты класса «Рокот» и «Старт». Затем был создан космодром «Свободный», закрытый приказом президента в две тысячи седьмом году. Но в следующем году началось развёртывание техники для строительства нового космодрома – «Восточный», который заработал уже в две тысячи десятом году.

К моменту запуска новейшего комплекса «Русь» с космодрома успели стартовать тяжёлые ракетоносители «Ангара», вовсю летали «Рокоты», был запущен «Клипер-А», будущий покоритель Луны, и готовилась стартовая позиция для кораблей планетарного класса, способных летать на другие планеты Солнечной системы.

Ещё при подъезде к контрольно-пропускному пункту стали видны сооружения космодрома: пристартовый и выносной измерительные комплексы, радарные системы, технические и стартовые позиции лёгких ракет, за ними – стартовый стол ракет «Ангара». На территории космодрома сохранились лесные полосы, поэтому пусковой комплекс «Руси» Георгий увидел только при повороте к стеклянному куполу подготовительного корпуса.

Сердце забилось сильней, в душе поднялось волнение.

Ракетоноситель, не уступавший по размерам зарубежным аналогам, в общем-то выглядел стандартно, хотя и грозно, а вот головная ступень его с прикреплённым модулем «Руси» порождала фантазии «звёздных войн», настолько она была красива и гармонична.

– Красавец! – заметил майор Сёмин, всегда сопровождавший космонавтов на космодром. – Самому хочется полететь.

Георгий улыбнулся. Витя Сёмин повторял это заклинание каждый раз, на полном серьёзе, хотя был всего лишь штатным сотрудником службы безопасности, и его реплики давно стали традиционными.

Микроавтобус свернул к блестевшему под лучами низкого солнца корпусу, по форме напоминающему летающую тарелку.

Здесь испытателя уже ждали, провели в зал контроля и через несколько минут начали процедуру медицинского осмотра, после чего его ждала встреча с главным инженером монтажно-испытательного ангара Викентьевым.

До старта оставалось ровно шестьдесят часов.

2

Лика снова улетела, на этот раз с друзьями на Крит, и Афанасий почувствовал себя брошенным, вдруг осознав, что он, по сути, живёт один. Любимая девушка вела себя абсолютно независимо, замуж не собиралась, друзей у неё было предостаточно, и все они оказывали на Лику гораздо больше влияния, чем майор Вьюгин.

«Поговори с сенсами, – посоветовал сидящий внутри авантюрист. – Попроси приворожить».

«Так ведь это не по совести», – возразил Афанасий.

«Тогда не жалуйся, принимай что есть».

«Хочется тепла и уюта…»

«Хочется – перехочется! Найди другую женщину».

«Я эту люблю».

Внутренний голос умолк. Посоветовать ему было нечего.

Афанасий кое-как дотерпел до конца рабочего дня, закрыл отдел и направился к машине, стоявшей во дворе флигеля; отдел ИПФ располагался на двух этажах пристройки к главному корпусу научно-технического Управления ФСБ. Поговаривали, что Управление скоро переедет в новое здание в Долгопрудном, неподалёку от МФТИ, но пока что приходилось мириться с теснотой и вечными пробками на подъездах к особняку.

Флигель, а также все подходы к нему стерегли новые видеосистемы на основе нанотехнологий, поэтому с виду здание никто не охранял. Но Афанасий знал, что на территорию Управления не могла проскочить не только мышь, но даже невидимый глазу нанит – наноробот-разведчик, способный просачиваться сквозь малейшую щель. Современные комплексы охраны и защиты тоже использовали нанотехнологии и новейшие научные разработки, позволяющие им выявлять, распознавать и уничтожать микроразведывательную аппаратуру на подступах к лабораториям и аудиториям Управления.

Отдел ИПФ мог бы обходиться и без такого совершенного оборудования, так как его сотрудники-экстрасенсы чувствовали нарушения экстерриториальности и могли обнаружить нанита без суперлокационных систем. Но сверхсекретное подразделение ФСБ требовало и адекватных мер охраны тайны, поэтому использовало всё, что предоставляла ему наука.