Древо скорбных рук

— Она не одна. Мы вместе…

Гордон поднес сжатый кулак ко рту и куснул кольцо. Барри смог оценить его размеры.

— Я видел тебя по ящику, — обратился Деннис к Кэрол. — Ты там смотрелась совсем неплохо. Им стоит предложить тебе работенку на студии.

Кэрол выглядела польщенной.

Барри прошел в кухню. Он заварил себе чай, но не возвратился с ним в гостиную. Каким-то образом он сразу понял, что эти двое лишь посмеются над его чашкой чая. Проживи они хоть миллион лет, к чаю они не притронутся. Деннис Гордон наверняка употребляет лишь бренди высшего качества.

Когда он удалился, на смену ему явилась Айрис. Та не пила чай из принципа. Был откупорен рислинг.

— Они начали прочесывать канал. Я сама видела, — сообщила она.

Кэрол широко распахнула глаза, тотчас увлажнившиеся слезами, и поднесла сложенные ладошки ко рту. Барри был готов убить Айрис за подобную новость.

— Это обычное дело, — сказал он. — Так мне сказали в полиции.

Айрис закурила. Ее пальцы давно пожелтели от никотина, а брови и ресницы явно пострадали от неаккуратного обращения с зажигалкой в нетрезвом состоянии. Зубы были также прокуренные.

— Там иногда появляются лебеди… на канале…. Он такой маленький глупыш. Мог попытаться поймать лебедя.

Она говорила так, будто Джейсон уже покойник. Барри иногда удивлялся, обладает ли Айрис какими-то душевными свойствами, присущими человеку, — тактом, сочувствием, отзывчивостью, и как она живет, лишенная этих чувств. Вероятно, неудачный брак выхолостил ее душу.

Кэрол взяла у матери сигарету и сама закурила. Ее бледное личико немного порозовело. Она не наложила на себя косметики, и Барри понял, насколько сильно она тревожится о Джейсоне.

Ее тревога, вместо того чтобы сблизить их, отдалила друг от друга. Тот роковой день был пиком их близости, а потом все пошло под откос.

Кэрол устроилась с ногами в тесном кресле, обхватив руками колени, в джинсах и сером свитере, который навевал на него тоску, и он просил не надевать его. Сейчас она выглядела совсем молоденькой и очень несчастной девочкой.

У них не было ни одной фотографии Джейсона, чтобы отдать полиции. Кэрол прямо глянула в глаза инспектору Лэтхему и заявила:

— У меня слишком мало денег, чтобы баловаться фотографированием.

Зато газеты не пожалели денег, чтобы снять ее и опубликовать портреты во всех изданиях. Кэрол появилась даже на первых страницах пары солидных газет, и выглядела хотя и несчастной, но очень красивой. Барри приберег эти газеты. Он будет хранить их как иконы.

Вероятно, это было кощунством. В глубине души он переживал из-за пропажи Джейсона, но, по правде, больше беспокоился о Кэрол. Если честно, он Джейсона не любил, а принимал его, как дополнение к Кэрол. Барри не был ему настоящим отцом. И сейчас, разглядывая Кэрол и Айрис, распивающих рислинг, он думал не о пропавшем мальчике, а о том мужчине, который заронил семя в лоно его любимой женщины.

Пока Джейсон жил с ними, Барри особенно не задумывался над тем, кто его истинный отец, но исчезновение мальчика подтолкнуло Барри на поиски истины.

Он решил задать Кэрол прямой вопрос — от кого она в действительности родила Джейсона. Для этого ему надо было поскорее сплавить Айрис из дома и остаться с Кэрол наедине.

9

Мопса была горда собой, как никогда.

— Я забрала и его прогулочную коляску. Я сумела ее сложить и засунуть в багажник машины.

— Где она?

— Господи! Ну конечно, там же.

— Ты что, серьезно полагала, будто мне нужен ребенок, все равно какой, словно новая кукла, словно другой щенок, вместо умершего?

— Это — не просто любой ребенок, — возразила Мопса. — Я разыскала тебе мальчугана того же возраста и тоже блондина.

Бенет прошептала едва слышно:

— Щенка той же породы.

Джейсон подошел к ней, чтобы его освободили от пальто… пальто, принадлежавшего Джеймсу. Их размеры полностью совпадали. И пол, и возраст, и цвет волос. Бенет вспомнилось изречение папы римского Григория: «Не все, походящие на ангелов, — ангелы».

Мопса не разбиралась в ангелах. Она привезла то, что нашла без присмотра по дороге.

Бенет взяла Джейсона за руку и отвела в кухню. Мопса тихо, как кошка, кралась за ними, опасаясь сделать неверное движение, произвести лишний шум, вызвать чем-то гнев Бенет, и краешком глаза настороженно наблюдала за нею. Сегодня ее лицо приобрело заискивающее выражение, напряженное в тревожном ожидании, насколько сурово с ней обойдется дочь.