Дайвинг для крокодила

– А ты откуда знаешь?

– У Юльки дед всю Великую Отечественную войну прошел. До полковника дослужился. Так он после победы из Германии целый вагон добра привез. Ткани, мебель, посуду, игрушки, одежду. У нас все в дефиците было. А у немцев в порядке.

– И что?

– А то, что у Юльки дома до сих пор такие блюдечки есть.

И Леся показала Кире блюдца с мелкими нежными цветочками и вычурной позолотой по краю.

– Ты не путаешь?

– Ничуть! И вот эта статуэтка тоже из Германии.

И Леся показала пастушку с отбитым носом и сломанной ножкой. Клеймо на обороте в самом деле утверждало, что статуэтка сделала в Германии.

– И вон тот клоун с облупившимся румянцем тоже не российского происхождения.

И Леся показала деревянного, ярко раскрашенного клоуна. То есть когда-то этот клоун был раскрашен весьма ярко. Сейчас от краски осталось одно воспоминание. Но, несмотря на это, что-то в клоуне было нерусское, с этим Кира не могла не согласиться.

– И что из этого следует?

Вместо ответа Леся наклонилась и сильно чихнула. С полу поднялось облачко пыли. И подруги внезапно увидели листок бумаги, забившийся в щель между досками. Листок был очень старым, пожелтевшим от времени. Подруги с трудом извлекли его на свет. И, разворачивая его, опасались, как бы он не развалился у них в руках от ветхости. Лучше бы развалился. Потому что ничего красивого они не обнаружили. На рисунке была изображена чья-то жуткая физиономия.

Было видно, что рисовал ребенок. Но при этом он удивительно точно изобразил чудовищное лицо. Огромные злобные глаза, клыкастый рот, из которого неровные клыки торчали во все стороны. Морщины на лбу. И, самое главное, вместо волос на голове чудовища шевелились змеи.

– Страх-то какой! – воскликнула Леся. – Как ты думаешь, может быть, это Медуза горгона?

– Не думаю. Судя по легенде, она была женщиной. И довольно красивой. Только вместо волос у нее были змеи. Вот и все сходство с рисунком. Потому что этот урод явно мужчина. И ничуточки не красивый!

– Да. Но кто он такой?

– Не знаю.

– Вряд ли его нарисовали просто так, от балды. Слишком тщательно прописаны все детали.

Кире тоже казалось, что рисунок был выполнен с натуры. Но что же это за натура такая жуткая? Откуда взялась? И куда подевалась?

– Вот этот рисунок кое-чего стоит, – задумчиво произнесла Кира. – Надо бы показать его бабе Клаве. Она самая старая. Может и объяснить, что это такое.

И подруги спустились вниз. Баба Клава делала вид, что разбирается в подполе.

– Все припасы, что брат сделал, просмотреть нужно. Что старое – выкинуть, а что еще годится, пустим в пищу. У нас в семье все хозяйственные были. И у Лаврентия всегда много заготовок на зиму хранилось. Жалко, если они пропадут.

И баба Клава отправилась в подпол. Но когда подруги потихоньку туда спустились, она была занята вовсе не банками, которых на полках в самом деле толпилась тьма-тьмущая. А тем, что простукивала стены и пол.

– Баба Клава! – позвала ее Леся.

Старушка слегка вздрогнула. Но тут же сделала вид, что ровным счетом ничего не произошло.

– Вот, смотрю, в порядке ли фундамент, – произнесла она.

– И как? – не без ехидства поинтересовалась у нее Кира.

Но баба Клава сделала вид, что намека не поняла.

– Думаю, если ничего не произойдет, – невозмутимо произнесла она, – еще лет двадцать простоит без ремонта.

– Баба Клава, а у нас к вам вопрос.

– Ну? Спрашивайте!

– Что вот это такое?

И, шагнув вперед, Кира протянула старушке найденный на чердаке рисунок. Сначала баба Клава не поняла, что ей показывают. Конечно, в подполе был свет. Но тусклый. Однако, присмотревшись, она явно узнала чудовище, которое было изображено на рисунке. Руки ее задрожали. И даже губы затряслись.

– Откуда вы это взяли?! – вырвался у бабы Клавы испуганный возглас.

– Нашли.

– Где? Где нашли?

– На чердаке.

– На чердаке! Ах!

И баба Клава схватилась за сердце. Подруги даже испугались за нее.

– Вам плохо?

Но баба Клава жестом остановила их:

– Сейчас пройдет.

Она немного постояла, разглядывая рисунок, но уже без прежнего волнения. А когда ее окончательно отпустило, вцепилась в подруг. И затрясла их словно грушу.

– Что там еще было? Ну? Говорите!

– Где?

– На чердаке!

– Ничего не было. Только разный хлам и этот рисунок под доской.

– А его не было?

– Кого – его?

– Его! Урода!